Британские СС

– А вы думаете, кроме убийств, на что-то смотрят? Успех полицейской службы и ее начальников оценивают исключительно на основании статистики раскрытия убийств. – Келлерман широко улыбнулся и поскреб румяную щеку. – Никого не волнуют действительно важные преступления – мошенничество, саботаж, поджоги, ограбления, вымогательство… Нет же, всех интересуют одни лишь убийства, единственный тип преступления, так редко совершаемый профессиональными преступниками. Так что вы там в своем отделе убийств – очень важные птицы. И потому хитрый старый лис вроде меня всегда поручает расследование убийств самым лучшим детективам.

– Понял вас, сэр, – произнес Дуглас с сомнением в голосе.

– Это я все к тому, инспектор, что я за вас горой. Что бы ни случилось. Помните об этом. Если вам нравится работать под началом у нашего нового коллеги, хорошо. Но если вдруг что не так, обратитесь ко мне, и я мигом вас от него заберу. Уж найду, кого к нему приставить.

– Благодарю вас, генерал. Мне пока не на что жаловаться.

– Ну вы вообще не из тех, кто жалуется, инспектор. Это мне хорошо известно. Просто знайте: моя дверь всегда открыта. Для вас.

– Спасибо, сэр.

От Келлермана Дуглас вышел с легким головокружением от недостатка сна, сладкого сигарного дыма и ударной дозы лести.

На столе перед Гарри Вудсом возвышался сугроб бумаг. В жандармерии, конечно, не думали, что убийство Питера Томаса может подпасть под юрисдикцию вермахта, пока Гарри не явился к ним с пачкой изъятых с места преступления талонов люфтваффе на бензин и письменными показаниями свидетеля об очкастом фельдфебеле и махинациях на черном рынке.

Обычно в подобных случаях военной и гражданской полиции удавалось договориться, и расследование отправлялось в ту организацию, к ведению которой относилась наиболее серьезная часть преступления. Убийство Питера Томаса по всем признакам должно было попасть в отдел уголовного розыска полиции Большого Лондона.

Но тут вдруг пришло экстренное сообщение по телетайпу из штаба верховного командования вермахта в Берлине с распоряжениями, в каждой фразе содержащими что-нибудь вроде «совершенно секретно» или «вопрос чрезвычайной важности». Абсолютно все документы и материалы по делу Питера Томаса надлежало передать штандартенфюреру Хуту в Скотленд-Ярд.

Разумеется, все, кому были адресованы эти распоряжения, прекрасно понимали: если заявить, что никаких документов по указанному делу нет, это будет воспринято в лучшем случае как медлительность и некомпетентность, а в худшем – как злостное неподчинение высокому начальству.

Так что Гарри Вудсу следовало бы не сыпать проклятиями, а отнестись с пониманием к людям, которые теперь слали ему ничего не содержащие папки и регистрационные карточки, бессмысленные служебные записки и прочие филькины грамоты, каждая из которых была зарегистрирована по всей форме с грифом «совершенно секретно» – так, чтобы отправителю было на что сослаться, если вдруг кто придет проверить.

Дуглас стал помогать Гарри разбираться с наиболее сложными документами. Некоторые формуляры на немецком они оба видели в первый раз. Обедать не пошли, сгоняли посыльного за чаем и сэндвичами и продолжили корпеть над бумагами. В такие часы оба забывали о разногласиях, и Гарри Вудс становился прежним, каким был до войны. Хут куда-то пропал. По словам секретаря, штандартенфюрер отбыл на срочное совещание, но Гарри был уверен, что немец задал всем работы и теперь отсыпается.

В половине третьего позвонил констебль Джимми Данн.

– Я его видел, сэр. Приближаться, конечно, не стал, но проследил. Он ушел обедать со своим помощником. Директор говорит, у него урок во второй половине дня. А зовут его Джон Споуд.

– Молодец, Джимми, – похвалил Дуглас.

– И он не учитель. Временно устроился, жалованье ему платят по дням. Взял в школе адрес. Сказал, что я из министерства образования, но вряд ли мне поверили. Сходил посмотреть, где он живет. Полуразрушенное здание в квартале Мэрилебон, на Мафекинг-роуд, недалеко от школы. Замки – одно название, коменданта не было на месте, так что я заглянул.

– И?

– Две комнаты, уборная на этаже. Не так плохо по нынешним временам. Грязновато, но вещи есть интересные. Например, очень красивый столик с инкрустацией, картины на стенах явно денег стоят. То есть я, конечно, не знаток антиквариата, сэр, однако вещи старые и в очень хорошем состоянии.

– Но он чист?

– Я на него ничего не нашел. Я бы сказал, что он чист, но не кошерен.

Так в английской полиции говорили о правонарушениях, на которые можно было закрыть глаза.

– Оставайтесь там, Джимми, – велел Дуглас. – Мне надо взглянуть самому.

Глава 10

Верхний этаж здания выгорел от зажигательных бомб. Сквозь зияющие дыры окон виднелись остатки перечеркивающих небо обугленных балок. Окна первого этажа были заколочены, как и у многих домов в этом районе, – цены на стекло стали неподъемными. Квартира подозреваемого находилась на третьем этаже. Дугласа привел туда Джимми Данн.