Британский лев против русского медведя. Пять веков тайной войны

В конце концов, в Москве возобладал трезвый прагматизм. Кремлю была нужна разрядка в отношениях с Западом, а не нагнетание международной напряженности. В итоге добытый Ивановым компромат был положен под сукно.

До сих пор мало что известно о том, каким образом и какие именно из собранных им компрометирующих материалов были использованы советской разведкой для достижения поставленных целей, а какие нет и почему. Не ясно также и то, может ли полученный компромат быть задействован в будущем, например в Великобритании. Ведь его большая часть касается именно британских высокопоставленных лиц. Кое-кто из них живет и здравствует до сих пор.

Почти 60 лет в новейшей истории существует термин «дело Профьюмо». О нем говорят как о «скандале века». На самом же деле не было никакого дела Профьюмо, достойного столь громкого титула «скандал века».

Английский военный министр стал «козлом отпущения» в скандальном деле о компромате, угрожавшем разрушить основы всей государственной власти Великобритании. Но не неудачник Профьюмо поставил под угрозу тотальной дискредитации политическую власть в стране. В порноколлекции Бэрона, которую разыскивала британская контрразведка и Скотленд-ярд и которая обнаружила себя в Москве, главные роли исполняли другие персонажи. И они были куда как более значимы, чем потомок заезжих итальянских аристократов. Эти роли принадлежали выходцам из британских королевских дворцов и родовых имений, то есть основа основ властной структуры Великобритании.

Правительственное расследование лорда Деннинга вывело их из-под удара, взвалив всю ответственность на придворного остеопата доктора Уарда и девиц из его окружения. Его отправили на голгофу. Барон Профьюмо, в качестве необходимой жертвы и дабы другим стало неповадно, был посрамлен и выведен из политической игры.

Почти три десятилетия назад в беседе с автором этих строк бывший Председатель КГБ СССР Владимир Ефимович Семичастный заявил:

«Твоему Иванову не повезло. Если бы резидентура КГБ в Лондоне получила выход на такие источники и собрала такой компромат, который удалось заполучить Иванову, англичанам пришлось бы несладко.

Жаль, что Иванов не работал у нас…»

Незадолго до встречи с генералом Семичастным я гостил в доме бывшего Верховного третейского судьи Великобритании лорда Томаса Деннинга в старинном городке Уайтчерч в графстве Хэмпшир на юге-западе Англии. Того самого барона Деннинга, который по приказу премьер-министра Гарольда Макмиллана провел расследование дела Профьюмо и опубликовал свой знаменитый доклад.

– Вывод, который я тогда сделал, всем известен. Я утверждал, что сотрудники наших секретных служб работали в соответствии со своими должностными обязанностями. И ущерб государственным интересам страны не был нанесен.

– Вы и сейчас остаетесь при том же мнении, милорд? – задал я свой главный вопрос.

Лорд Деннинг устало вздохнул и взглянул на меня. Наши взгляды встретились.

– Выключите ваш магнитофон, мистер Соколов, – попросил он, дав понять, что готов мне сказать нечто конфиденциальное.

Я остановил запись.

– Материалы моего расследования засекречены и находятся в спецхране правительства. О них я никогда не говорил. Эти материалы не подлежат разглашению. Если лет через двадцать вам удастся познакомиться с ними, вы, возможно, узнаете о том, что не попало в мой доклад и не было обнародовано. Кроме того, не все сведения, касающиеся дела Профьюмо, были для меня доступны летом 1963 года. Кое о чем весьма существенном я узнал лишь много позже, когда мой отчет уже был написан.

– Эти новые сведения изменили вашу оценку? – спросил я в нетерпении.

Лорд Деннинг глотнул чаю, развел руками и уверенным тоном человека, не боящегося признать допущенные ошибки, спокойно, с чувством собственного достоинства сказал:

«Видимо, я был не прав тогда, заявив в своем отчете, что деятельность русских не угрожала безопасности страны. Евгений Иванов смог добыть значительно больше информации и оказался куда более эффективным агентом, чем я предполагал. Ему и Уарду удалось перехитрить МИ-5».

Несколько лет спустя в моей домашней библиотеке в томике Иосифа Бродского я прочитал такие строки:

 Нет для короны большего урона,
Чем с кем-нибудь случайно переспать.
Вот почему обречена корона;
Республика же может устоять,
Как некая античная колонна.

 

О чем писал Нобелевский лауреат? Вряд ли о королевском компромате, добытом советской военной разведкой. Хотя…