Британский вояж

А вот майор Соколов, уже попавший в круг «посвященных», чувствовал себя довольно непринужденно, он с большим удовольствием слушал рассказ Надежды Щукиной, которая с юмором рассказывала ему о своих приключениях в Британии. Дмитрий смеялся, но сердце у него сжималось при мысли о том, что эта замечательная девушка могла погибнуть в этой проклятой Англии. Он накрыл ее маленькую, но сильную ручку своей ладонью, и сердце у него забилось, почувствовав ответное рукопожатие.

Идиллию и благодушное настроение неожиданно нарушил Александр Шумилин, который негромко произнес:

– Друзья мои, конечно, вы поработали на славу, но хочу вам сказать, что британцы скоро придут в себя и попытаются вам отомстить. И не только вам. Надо ждать от них разных пакостей в отношении России. Они не простят нам похищения Дэвида Уркварта.

В кабинете на мгновение наступила тишина. Ее прервал сильный и уверенный голос императора Николая, который поднялся со своего места и словно навис над сидящими за столом.

– Господа, мы понимаем, что борьба с Британией на этом не кончилась. Но мы не сложим оружие. С вашей помощью мы создадим специальную службу, которая будет наносить ответные удары по врагу. Хватит нам в ответ на пощечину подставлять другую щеку.

Император снова сел за стол. Надежда Щукина, затаив дыхание выслушавшая короткую речь самодержца, неожиданно в восторге захлопала в ладоши. Николай поморщился, но не стал останавливать ее.

– Ваше величество, – сказал Александр Шумилин, – вы абсолютно правы. Лучший способ обороны – это наступление. И со зловредной Британией лучше воевать на их территории. Конечно, сейчас еще нет той службы, о которой вы сейчас говорили, а потому ее необходимо создать как можно быстрее. Об этом, как я полагаю, озаботятся подполковник Щукин и его коллеги. И подполковник Гаврилов прибыл сюда, по всей видимости, именно для того, чтобы оказать реальную помощь в оснащении будущего спецподразделения соответствующим оружием и снаряжением.

Гаврилов, внимательно слушавший Шумилина, коротко кивнул. О своих полномочиях и задании, полученном на самом высшем уровне, он предпочел бы побеседовать с императором с глазу на глаз. Перед отправкой в прошлое он имел беседу с первым лицом государства, который заявил ему на прощание:

– Помните, что встреча с императором Николаем Павловичем, на которой вы озвучите наши предложения, должна быть приватной, но в присутствии подполковника Щукина, как руководителя отдела «Х», и Александра Павловича Шумилина, который является негласным лидером группы первопроходцев во времени. К его мнению царь прислушивается.

Пришло время начать планомерное наступление на Британию. Правда, для этого у России еще нет достаточных сил и средств. Ваша задача – подготовить их. Предварительный разговор с графом Бенкендорфом уже состоялся, но Александр Христофорович по вполне понятным причинам не был уполномочен решать все эти вопросы без санкции императора. Я вручу вам мое личное послание к самодержцу, которое вы должны ему передать. Это будет своего рода верительная грамота.

* * *

Разговор в Ораниенбауме, во дворце великого князя Михаила Павловича, имел продолжение. Идея создания имперского спецназа давно уже запала в душу Николая. Он рассчитывал, что отборные части, подчинявшиеся напрямую монарху, могут не только проводить дерзкие операции на чужой территории, но и быть чем-то вроде преторианской гвардии, которая защитит его и императорскую семью во время возможной смуты.

То, что произошло 14 декабря 1825 года на Сенатской площади, он запомнил на всю жизнь. Николай не мог забыть тот страшный день, когда он выехал из Зимнего дворца, втайне смирившись с мыслью, что может назад и не вернуться. Разброд и шатание царило в гвардейских частях. Лейб-гвардии Московский и Гренадерский полки взбунтовались, к ним присоединился и Гвардейский флотский экипаж. И если бы не верность лейб-гвардии Саперного батальона, которым Николай командовал, еще будучи великим князем, то мятежники вполне могли бы захватить Зимний дворец и убить всю его семью. От воспоминаний о том, что случилось тогда, в декабре 1825 года, у императора снова защемило сердце.

Дергающаяся в нервном тике голова императрицы – горькая память о том, как смутьяны – выходцы из знатных и богатых семей – решили «поиграть в революцию». Нижние чины были ими просто обмануты, а вот господа офицеры всерьез рассчитывали захватить власть в государстве, превратив Россию в конфедерацию мелких территориальных образований, где править будут избранные из их среды «бонапартики».