Бритни: Изнанка мечты

Шёл 1990 год, по Кентвуду прокатился слух, что будет открытое прослушивание в «Клуб Микки-Мауса». Под впечатлением от уверенных побед на конкурсах талантов, Бритни упрашивала дать ей рискнуть. Линни не могла ей отказать, несмотря на то, что была на поздних месяцах (случайной) беременности. Она носила вторую дочь, Джейми-Линн, которой достались имена обоих родителей. Восемь часов Бритни с мамой катили в Атланту за 800 километров, и всю дорогу она репетировала давно любимую песню, «Sweet Georgia Brown». Ещё восемь часов они проторчали в очереди, чтобы показаться главному режиссёру и кастинг-директору Мэтту Казелле, диснеевскому «охотнику за талантами», который путешествовал по Америке с видеокамерой и штативом в поисках новых «мышкетёров». Бритни, одетая в трико в чёрную и белую полоску, присоединилась к 2 000 юных дарований, чтобы использовать свой трёхминутный шанс.

Жутко застенчивая девочка, стеснявшаяся даже сесть на колени Санта-Клаусу в рождественской пещере, Бритни нервничала. Перед любым конкурсом творилось то же самое: тело дрожало, ноги подгибались, но она умела сосредоточиться. Была в юной Бритни эта очаровательная двойственность: мучительно скромная и явно подавленная кроха, которой нужна мама рядом, и одновременно маленький моторчик, выступающий на пределе сил, с решимостью, удовольствием и уверенностью в себе.

Линни сидела позади Мэтта Казеллы, всем видом подбадривая дочь. Но стоило Бритни выйти на сцену, и всё переменилось. Из гудящего генератора нервной энергии она превратилась в проводник исполнительского электричества. Переход от скромной девочки к сверкающей произошёл в один момент, будто нажали кнопку. Как у вымышленного Билли Элиота, это ощущалось будто разряд в её теле.

Годы спустя, в книге «Подмостки», Бритни своими словами опишет этот миг переключения: «Словно что-то исходит из меня, энергия или сила. Просто наступает пора выразить себя, ощутить слова и ритм, отдаться музыке и мгновению. Меня ведёт адреналин и возбуждение – и электричество слушателей».

Ченда, тётя Бритни, была частым свидетелем этих потрясающих превращений, она говорит:

– Бритни из скромной, замкнутой девочки, которая боялась заговорить с незнакомцем, вдруг становилась человеком на вершине мира. Будто у неё внутри загорался свет.

Психотерапевт даёт объяснение, как можно без видимых усилий от замкнутости перейти к бурлящей энергии:

...

Дети, выросшие в травматичных условиях, где часто кричат друг на друга, становятся замкнутыми, потому что усваивают манеру держаться тише воды ниже травы. Ребёнок не хочет испытывать боль, которая, по его наблюдениям, ждёт его в любой момент. Подозреваю, что Бритни могла бы рассказать, как старалась безупречно себя вести или быть невидимкой – когда не выступала, потому что на сцене она гарантированно была счастлива.

В Атланте Мэтта Казеллу потрясло это зрелище, он сказал про неё «замечательная тройная опасность» – на профессиональном жаргоне так называются люди, одарённые одновременно в вокальном, танцевальном и исполнительном мастерстве. «Бритни была самым талантливым восьмилетним ребёнком из тех, кого я в жизни прослушал, – говорит он у себя на страничке в MySpace. – Очень необычный ребёнок, поющий, танцующий, играющий роль. На видеозаписи прослушивания в Атланте она сначала продемонстрировала эти таланты, а потом изобразила несколько гимнастических упражнений, на всякий случай, чтобы я точно увидел всё, на что она способна».

Когда выступление закончилось, Бритни поклонилась, замерла, и снова замкнулась в себе, не уверенная, что уже можно отвести взгляд от видеокамеры, стреляя глазами на гордую маму. На записи Мэтта виден этот неловкий, скромный момент, когда Бритни начинает крутить локон длинных волос между большим и указательным пальцами.

– Замечательно. Ты всегда кланяешься? – слышно, как Мэтт спрашивает свою протеже. Она неуверенно кивает. – Кто тебя научил?

– Мама, – говорит Бритни, отпуская локон. – Каждый раз, когда я пою, она говорит мне поклониться.

Мэтт Казелла тогда готов был на месте заключить с Бритни контракт, но после консультации с руководством Диснея они пришли к выводу, что хотя ей почти девять, она слишком молода для передачи, где средний возраст «мышкетёров» – двенадцать. Ровно то же самое случилось в Питтсбурге с другой девятилетней девочкой: с Кристиной Агилерой. Тогда они впервые распробовали вкус отказа, но вряд ли он стал великой трагедией, убеждённость и энтузиазм Мэтта смягчили удар, он обеих уговаривал вернуться позже. В случае с Бритни он заверил её, что сам от её имени сделает жизненно важный звонок.

* * *