Бритва Дарвина [Литрес]

– Не за что, – ответила Сидни. – Чудное воскресное утро, зоопарк еще не открыт. Может, погуляем немного перед тем, как возвращаться домой? Единственное, чего я не люблю в зоопарке, – это толпа народа.

Дар согласился. Они взялись за руки и не спеша пошли по широкой асфальтовой дорожке.

Жаркое летнее солнце раскрасило тропическую растительность в невероятно яркий зеленый цвет. Где-то порыкивал крупный хищник – то ли тигр, то ли лев.

– Hesma phobou, – сказала Сидни, помолчав. Они остановились в тени раскидистого дерева с крохотными листочками. На деревьях, росших на небольшом острове, резвились маленькие обезьянки. Они скакали с ветки на ветку, демонстрируя чудеса акробатики.

– Что? – переспросил Дар, вскидывая голову.

– Hesma phobou, – повторила Сид. – Я начала читать твоих спартанцев. Плакать после битвы… падать на колени… дрожать и трястись. Hesma phobou – «отрешение от страха».

– Да, – согласился Дарвин.

– Это не слабость, – продолжала Сид. – Это необходимость. После битвы… это избавление от самого худшего вида одержимости. Одержимости демоном безразличия.

Дар кивнул.

– Ты держался так долго, милый, – сказала она и стиснула его ладонь.

– И они никогда не забывали имен павших, – промолвил Дарвин.

С минуту он колебался, а потом сказал:

– Мою жену звали Барбара, а сына – Дэвид.

В ответ Сид поцеловала его.

– Прекрасный день, – заметил Дар. – Давай погуляем по зоопарку, а потом вернемся и заберем с собой Лоуренса и Труди. Позавтракаем вместе.

– Лоуренса, – озадаченно повторила Сид. Дарвин приподнял брови.

– Ты назвал его Лоуренсом, – объяснила она. – Не Ларри, а Лоуренсом.

– Имена имеют значение, – сказал он.

– Значит, гуляем? – улыбнулась Сидни.

Не успели они отойти и на десяток шагов, как раздавшиеся за спиной вопли заставили их обернуться.

Одна из обезьянок не рассчитала прыжка и ухватилась за слишком тонкую ветку, которая подломилась под ее весом. Маленький примат рухнул вниз с сорокафутовой высоты. Падая, обезьянка пыталась ухватиться за ветки и листья. Ветки сломались, но зато смягчили ее падение, и дрожащий зверек шлепнулся задом на бетон. Обезьянка, конечно, перепугалась до полусмерти. Она присела на корточки, свернувшись при этом в клубок – почти приняв позу эмбриона. Чтобы успокоиться, она принялась сосать большой палец руки. Солнце било обезьяне в спину, отчего ее уши просвечивали красным, а шерсть, казалось, стала дыбом по всему тельцу.

Сверху продолжали падать оборванные ветки и кружиться листья. Остальные мартышки подняли вой, шум и гам, загремевший презрительным хохотом. Другие животные подхватили этот крик и принялись выть, реветь и рычать в унисон, пока по зоопарку не покатилось громкое многократное эхо. И только грустный трубный голос слонихи Эммы звучал одиноким контрапунктом в общем истеричном хоре.

Дарвин и Сид переглянулись. Она взяла его за руку, улыбнулась, пожала плечами и качнула головой.

Не на все вопросы найдены ответы, но решены некоторые загадки. Двое – мужчина и женщина – пошли дальше по дорожке, из тени на солнечный свет.