Брюки не требуются

— Макайла, — хрипит он, потираясь своим членом о мой вход. — Я хочу, чтобы мои руки были на тебе повсюду, а мой член внутри тебя, и после того, как я заставлю тебя кончить так сильно, что ты увидишь звезды, я собираюсь провести языком по всему твоему горячему маленькому телу, а потом я буду часами тереться им о твой клитор.

Такой грязный, непристойный мальчик.

— О, Боже, Кам. — Мой клитор пульсирует между бедер, когда я прижимаюсь задницей к его члену.

— Жестче, — хрипло требует он, и когда я прижимаюсь к нему, возникает легкая боль, которая вскоре превращается в чувство невероятного удовольствия.

— Еще? — спрашиваю я, ожидая его команды.

— Сильнее, — говорит он снова, и на этот раз от этого по моим венам пробегают мурашки возбуждения.

Мы двигаемся. Сильнее. Быстрее. Интенсивнее, чем когда-либо.

В то время как одна его рука крепко сжимает мою грудь, другая потирает мой клитор, он кричит.

— О, черт.

— О, Боже, я кончаю. Я кончаю, — стону я от невероятного удовольствия. Мое тело покидает эту планету, как ракета, и отправляется в открытый космос. Кометы, планеты, звезды и луна — все это я могу видеть.

Прежде чем я возвращаюсь на землю, Кам, как и обещал, переворачивает меня и проводит языком по всей моей груди, облизывая мои соски, скользя ниже и захватывая мое лоно одним гигантским движением.

Мои руки на его волосах прижимают его ко мне.

Он приподнимает мои колени и вскоре поднимает меня, положив руку мне на задницу.

— Оставайся в таком положении, — приказывает он.

Упражнения Кегеля. Я делаю упражнения Кегеля.

И он наслаждается мной, лижет меня, сосет меня.

О Боже, это так невероятно приятно.

Как будто его язык должен быть чем-то незаконным.

Как будто зная мои мысли, он проводит своим языком от моей промежности вверх по складочке моей задницы. Кружит им вокруг этой запретной зоны, а затем прокладывает себе путь обратно вниз.

Приподнимаясь на ладонях, он облизывает губы, и в его глазах появляется озорной огонек.

— Ты чертовски хороша на вкус.

Мой пульс бешено бьется в горле, в то время как жар, который он разжигает внутри меня, начинает полыхать, как ад.

Кам, не колеблясь, снова пикирует вниз и отправляет меня на Марс, Юпитер, Венеру и Уран, снова, и снова, и снова.

— Кам, я не могу, не могу, больше не могу, — кричу я, когда он снова доводит меня до оргазма.

Глядя на меня снизу вверх, он с усмешкой вытирает рот.

— Кам, — выдыхаю я, — теперь моя очередь. Я хочу поцеловать тебя… там, внизу.

Его ухмылка порочная, и он переворачивается на спину, его член торчит прямо вверх.

Вид его в таком состоянии разжигает во мне желание.

— Я собираюсь съесть тебя всего, и после того, как ты кончишь себе на живот, я хочу скользнуть на тебя сверху и кататься в твоем желании.

И это именно то, что я делаю.

Через час после пробуждения мы оба совершенно измотаны и пресыщены.

Глядя на себя сверху вниз, скользкую, нежную и набухшую, я резко вдыхаю.

— Думаю, будет болеть еще несколько дней.

Его голос мягче, чем был раньше, его рука обхватывает мое лоно, нежно лаская его.

— Я позабочусь о том, чтобы этого не случилось.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него.

— Уверена, что так и будет.

Пока мы, тяжело дыша, лежим, пытаясь прийти в себя, я прижимаюсь к нему, целую в губы и чувствую его кожу, горячую и твердую, на своей. Нас связывает общая связь, которая, я надеюсь, никогда не прервется. Что бы ни случилось.

Он на мгновение замолкает, затем мягко, нежно говорит:

— Все будет хорошо, Макайла.

В моей груди есть боль, которую я хочу вырвать из себя, но она такая глубокая, что я могла бы вырвать свое сердце, но она все равно было бы там.

Это чувство вины.

Что, если… я беременна?

Что, если…

Вернулись вопросы с «что, если?».

Я кладу голову ему на грудь и наслаждаюсь его запахом.

Стук в мою дверь заставляет меня подпрыгнуть.

Должно быть, я заснула.

Я смотрю на время — восемь утра.

— Макайла, — зовет Мэгги.

Я смотрю вниз на Кама, который тоже только что проснулся.

— Входи, — говорю я ей, натягивая на нас простыню и одеяло.

Дверь открывается, и она стоит там, а прямо за ней Ноа, ее новый парень.

— Что происходит, Мэгс? — спрашиваю я.

В своей полосатой майке и шортах в виде рождественской елки она бросается к кровати с телефоном в руке.

— Ты должна это увидеть.

Я моргаю несколько раз и тянусь за очками на прикроватной тумбочке.

— Ты случайно не можешь показать мне это позже?

Сунув свой телефон мне в лицо, она садится рядом со мной.

— Нет. Это не может ждать.

Кам лежит там и наблюдает за нами слегка удивленный.

Я надеваю очки и беру ее телефон. На нем изображена Саша Гомес на красной дорожке в элегантном черном платье, а ожерелье и браслет, которые на ней — мои работы. Они обведены кружком, а в середине напечатано мое имя. Я смотрю на нее.

— О, Боже мой, это мои работы.

Счастливая, как пирожок, она кричит:

— Ты знаменита! Ты знаменита!

Кам садится.

— Дай-ка мне взглянуть на это.

Я протягиваю ему телефон. Он тихо присвистывает.

— Ноа. — Мэгги щелкает пальцами.