Брюнетка в клетку

Лучшего места для встречи и разговора Игорь не смог придумать – и найти несложно, да и до Рощиц от станции рукой подать. К тому же он не поинтересовался, как Лариса будет добираться, – он был слишком зол на эту дамочку, чтобы предлагать ей варианты. «На электровозе доберется, – со злорадством думал он, перебирая в уме все возможные эпитеты, которыми наградит Ларису при долгожданной личной встрече. – Стерва, всю малину изгадила. А что я этому Броварнику теперь объяснять буду? Врать про сестер-близняшек? Вот же зараза!»

Обуреваемый противоречивыми, но в целом очень негативными мыслями, Корабельников тем не менее добрался без видимых потерь до убогой станционной платформы. Было без четверти восемь, и Игорь вышел из машины размять утомленные трудной ездой мышцы. Любопытства ради он взошел на платформу и с приятным ностальгическим удивлением обнаружил, что она мало чем отличается от дачных подмосковных платформ его пионерской юности: облезлая будочка билетной кассы с пристроенным к ней хлипким фанерным навесом, побитые местными хулиганами редкие фонари, покрытые то ли ржавчиной, то ли плесенью древние плакаты, предупреждавшие пассажиров о чем-то, что разобрать было уже невозможно.

Еще стояли три лавочки, одна из которых была безнадежно сломана, а на другой спал вечный станционный пьяница. Пахло мочой, мышами и, невзирая на прекрасную летнюю пору, прелой листвой – свежий загородный воздух, казалось, обходил подобные островки цивилизации стороной.

Он поинтересовался у дремавшей в одиночестве кассирши, когда будет ближайшая электричка из Москвы, и, получив в ответ нелюбезное: «Расписание посмотри!» – развернулся к криво приколоченному тут же стенду, разделенному надвое жирной вертикальной полосой. Почерпнув в колонке, озаглавленной трафаретной надписью «Из Москвы», нужные сведения, Игорь уныло двинулся к машине – было без пяти восемь, а электропоезд (работники железных дорог почему-то именно так предпочитают именовать облезлые снаружи и зеленые внутри составы), который он так ждал, прибывал лишь через сорок минут.

Да, все складывалось как-то криво: во-первых, из-за того, что дозвонилась ему Лариса только глубокой ночью, точнее, ранним утром (было около четырех часов), он потерял почти сутки драгоценного времени. Слушать ее объяснения по телефону он не стал (бог знает, кто его может прослушивать!), да и голова отказывалась соображать.

Дело в том, что после подписания очередного удачного соглашения они закатились в один уютный барчик посидеть, да вот посиделки из-за милых дам сильно затянулись. Мобильник же оставил в пиджаке, который все время болтался на спинке стула, и слышать его Игорь просто не мог – такой стоял шум и так гремела музыка. К тому же в подвальном, с кирпичными сводчатыми потолками помещении мобильная связь вообще плохо себя чувствовала.

Ларисин звонок застал его в тот момент, когда он, выйдя из бара, усаживался в машину вместе с несколько часов назад обретенной очаровательной спутницей, пожелавшей составить ему компанию на остаток ночи (или утра?).

Из сказанного Ларисой он понял лишь, что новый перспективный проект под реальной угрозой, что все – и взятый у клиента аванс, и необременительный утренний секс – безнадежно уплывает от него. Еще одна мысль кипятком жгла лихорадочно работавший, но очень нетрезвый мозг – какая-то самозванка сейчас совершает на вверенной Корабельникову территории никем не контролируемые действия.

Игорь сгоряча потребовал Ларисиного присутствия в офисе немедленно – для разбора ситуации и выработки дальнейших оперативных действий. Однако тут же вспомнил, что в девять утра ему надлежало быть с отчетом у человека, рандеву с которым пропустить он мог лишь в одном случае – если бы, не дай бог, умер. Обычно их общение занимало часа два, редко больше. В категоричной форме потребовав от Ларисы, чтобы она непременно позвонила ему в 11.30, он отключился – сна не было ни в одном глазу, зато все желания, не относящиеся к работе, начисто пропали. Еле отвязавшись от ничего не понимающей спутницы и сунув ей сто долларов «на такси», он отправился домой – собираться с мыслями.

День, погано начавшись, продолжал развиваться в том же поганом направлении – встреча состоялась не в девять, а в одиннадцать (вклинился более ожидаемый, чем Корабельников, гость), и все два часа Игорь с выражением понимания и преданности ждал в роскошной приемной, под бдительным надзором двух секретарш и двух же автоматчиков, стоявших по обе стороны дверей кабинета. На докладе мобильник он выключал, так что Лариса дозвонилась лишь около двух часов.