Брюнетка в клетку

Сумасшедшей силы удар обрушился на нее откуда-то сзади, и если бы он пришелся по голове, то она вполне могла бы потерять сознание надолго. Но удар пришелся в область между шеей и плечом, парализовав на время правую руку. Что не помешало Ларисе стремительно откатиться в сторону и вскочить на ноги – она была в состоянии обороняться. Однако этого не потребовалось – две темные фигуры быстро скрылись среди деревьев, растаяв где-то в дальнем конце обширного участка. Пора было скрываться и Ларисе, тем более что испуганная тезка подняла своим криком на уши весь дом.

Следующий день прошел для Ларисы в полном моральном и физическом дискомфорте: болели шея, плечо и рука (спасибо, ничего не было сломано), мысли по поводу ночного происшествия приходили самые разнообразные, но верные или нет, Лариса оценить не могла. Передав сообщение Корабельникову, она продолжала внимательно наблюдать за домом и его обитателями, пытаясь угадать таинственных пришельцев. Или это действительно были пришельцы, в смысле – посторонние люди? И как это может быть связано с ожидаемой посылкой? В общем – темное дело. К тому же Ларисе, невзирая на боль и стрессы, все сильнее хотелось спать.

…Третья ночь давалась с трудом, и она боролась со сном, как могла. Однажды она даже поймала себя на том, что отключилась на несколько минут. «Непорядок», – бросила она сама себе и решительно ущипнула мочку уха. Едва не вскрикнув от боли, она на время почувствовала прилив бодрости. В этот радостный момент тихо отворилась входная дверь, и на крыльцо выскользнула наряженная в спортивный костюм кухарка Зоя.

Осторожно прикрыв за собой дверь, стараясь не шуметь и постоянно оглядываясь, она просеменила к калитке и долго возилась там со щеколдой. Победив вредную задвижку, пухленькая Зоя как-то бочком стала удаляться по дороге по направлению к лесу. «Вот оно, начинается, – подумала Лариса, выбираясь из своего убежища. – Кухарка! Надо же. Кто бы мог подумать».

Время приближалось к полуночи, и Лариса, поколебавшись, решилась оставить дом без присмотра. Она быстро нагнала неспортивную стряпуху и тихо пошла за ней, тем более что это оказалось плевым делом. Зоя, боясь, кажется, звука собственных шагов, тем не менее упорно приближалась к темному и оттого жутковатому лесу.

К Ларисиному вящему удовольствию, странный маршрут не был долгим – у самого края леса произрастал величественный дуб с находящимся в нем на высоте примерно полутора метров не менее величественным дуплом. Вероятно, что в таком или примерно таком дупле оставляли друг другу любовные послания мятежный Дубровский и кроткая Маша.

Зоя, вытянувшись во весь свой небольшой рост и даже встав на цыпочки, принялась шарить в дупле обеими руками. «Любви все возрасты покорны», – процедила Лариса. Ей стало жаль потраченного времени и сил. Но с другой стороны – ночью, втихаря… Может быть, все-таки посылка? А Зоя – связной?

Логическую цепочку Лариса достроить не успела – Зоя вынырнула из дупла, крепко сжимая в руках стеклянную банку. Обтерла ее рукавом и, бережно прижав к груди, заспешила обратно к дому. Смысл происходящего был Ларисе непонятен, но она уже догадывалась, что это никакая не посылка, а лишь продукт неких сложных внутрисемейных отношений. Лариса тенью двинулась за ней, еще не подозревая, какой сюрприз их ожидает по прибытии…

* * *

Крик разлетелся по окрестностям, напугав до полусмерти всех бодрствующих и разбудив спящих. Кричала Маргарита. Истошно, пронзительно, страшно.

– Убили-и-и!!!

Лариса села в кровати и посмотрела на Жидкова. Снотворное действовало отлично – наверное, он единственный спал и ничего не слышал. Схватила халат, сунула руки в рукава и бросилась вон из комнаты. В коридоре уже зажгли свет и топали.

– Альберт! – причитала Зоя. – Я пошла в сад, а у него окно открыто. Вы понимаете? Окно! Мыслимое ли дело?! Он мне даже щелку не открывал, чтобы я передала ему покушать, а тут – целое окно! В сад! Я заглянула, а он…

Милиция приехала быстро, осмотрела место происшествия, опросила всех домашних и соседей и не нашла ни одного свидетеля. Альберт сидел за письменным столом с проломленной головой. Все было на месте, если не считать золотых часов, снятых у него с руки, и перстня с бриллиантом. Посеревший Мишаня ходил по дому и приговаривал:

– Ничего не понял. То они из-за какой-нибудь задушенной курицы дело заводят, а тут убийство, а они какие-то равнодушные. Это странно, очень странно.

– Мишаня, ты только не волнуйся, – причитала Симона. Она ходила за ним по пятам и глядела несчастными глазами из-под своей челки.

– Следователи считают, что фазера хотели обокрасть. В это можно было бы поверить, если бы не одно «но». Он очень боялся, что его убьют.

– И, вероятно, даже знал, кто хочет его убить, – буркнул Уманский.

– И, вероятно, даже знал за что, – добавила Симона звонким голоском.

– ПОМНИ ПРОШЛОЕ, – процитировала Маргарита. – Получается, это относилось и к Альберту тоже.