Брюс Ли. Я никогда не сдамся

Однажды Брюс, которому прилично доставалось дома от отца, решил, что он устал от подстегиваний Кули Ло. Согласно версии Роберта, «учитель физкультуры любил бить учеников линейкой – Брюс отказывался подчиняться такой несправедливости. Он бросил на учителя устрашающий взгляд и прервал движение линейки рукой. После этого ему было запрещено посещать уроки физкультуры. Он сидел в классе и делал домашние задания».

История, которую поведал Деннис Хо, одноклассник Брюса, отличается от рассказа Роберта. «Он пытается смягчить ситуацию, – говорит Деннис. – Насколько я помню (эта сцена глубоко засела в сознании), там была не линейка, а длинная хворостина. Я бежал рядом с Брюсом или немного позади него, когда это произошло». Кули Ло хлестнул по ногам Брюса хворостиной – это действительно больно. Брюс резко остановился. «Он засунул руку в карман, достал свой выкидной нож и наставил его на Кули Ло», – продолжает Деннис. Маленький дракон воссоздал сцену из «Малыша Чунга», где его герой обратил оружие против взрослого, ударившего его. «Кули Ло повернулся и побежал. Брюс с ножом бросился за ним. Они бегали кругами, пока Кули Ло не скрылся в кабинете директора. После этого Брюса выгнали с занятий».

Примечательно, что этот инцидент привел лишь к недопуску на уроки физкультуры, а не отчислению – частично из уважения к его влиятельным родителям. Если Брюс и раскаивался в содеянном, то не показывал этого. Отстраненный от занятий Брюс корчил рожи из окна, отвлекая других учеников.

Его одноклассники говорят, что был еще один инцидент, который в конечном итоге привел к исключению. «Эту историю мы до сих пор обсуждаем всякий раз, когда речь заходит о Брюсе», – говорит Деннис Хо. По словам Денниса и другого одноклассника, который пожелал остаться неизвестным, все мальчики обедали на холме за школой. В 1956 году, во время одного из таких перерывов, Брюс заставил какого-то мальчишку снять штаны. Никто точно не знает, почему Брюс обратил свой взор на этого конкретного мальчика. «Возможно, Брюс хотел выпендриться, или ему было скучно, – говорит Деннис. – Он был не в настроении». После того как мальчик остался без штанов, Брюс вытащил банку красной краски, которую утянул со стройки, и раскрасил причинное место парня.

Когда родители мальчика узнали, что случилось, отец отправился к директору школы и поднял шумиху, настаивая на том, чтобы Брюс понес наказание. Брюс был ужасным учеником, который дважды оставался на второй год. Он постоянно дрался и доставлял неприятности. Он угрожал ножом учителю физкультуры. Хотя он мог быть очаровательным, а католические братья видели в нем доброту, эта издевательская выходка была последней каплей. Брюс был бесцеремонно вышвырнут из «Ла Саль».

Это стало огромным унижением для его славной семьи. В то время как мать искала новую школу для Брюса, разочарованный отец посадил его под домашний арест на год – никаких съемок и друзей, только школа и дом.

Ип Ман и Брюс Ли отрабатывают «чи сао» («липкие руки»). Лето 1963 года (Фото Дэвида Тедмэна)

Глава третья Ип Ман

Во времена детства Брюса Ли кунг-фу не было популярным хобби в Гонконге. В космополитической колонии доброе общество избегало боевых искусств. Снобы связывали его с сельскими традициями, феодальным прошлым Китая и преступными группировками Триад. Событием, которое возродило интерес к кунг-фу и сделало его модным, стало противостояние двух соперников, которые олицетворяли собой конфликт между традиционным подходом и ориентацией на Запад, терзающий сердце китайского общества. Это произошло в 1954 году.

Ву Гуньи – пятидесятитрехлетний глава Ассоциации тайцзи Гонконга – был приверженцем традиций. Чэнь Кефу был тридцатичетырехлетним модернизатором, который изучал стиль Журавля в кунг-фу, японское дзюдо и западный бокс. Несмотря на возраст, мастер тайцзи пошел на смелое решение. Ву Гуньи опубликовал открытое письмо, в котором заявлял о своей готовности встретиться с практикующими любой другой школы «в любое время и в любом месте» для «совместного изучения» боевых искусств. На открытый вызов через прессу ответил Чэнь Кефу, что привело к настоящей словесной войне, которую гонконгские таблоиды охотно раздували. В конфликте схлестнулись старость и молодость, прошлое и будущее, чистота и слияние культур, закрытость и открытость, национализм и глобализм.