Брюс Ли. Я никогда не сдамся

Сэр Роберт намеревался провести мероприятие для своих друзей, но его племянница Грейс Хой тоже попросила разрешения присутствовать на нем. Ее познания в традиционных китайских формах искусства были невелики, и она хотела увидеть свое первое представление кантонской оперы, которая считалась непритязательным водевилем для китайских масс.

Ли Хой Чен и его труппа переправились на «Звездном пароме», следующем от Коулуна к острову Гонконг, и отправились в Айдлуайлд по адресу: Сеймур-роуд, 8, что в Мид-Левелс. Актеры нанесли толстый слой макияжа на лица, надели нарядные костюмы, проверили оружие, а затем вошли во внутренний двор, чтобы потешить евразийскую элиту.

Грейс была заинтригована и пребывала в восторге от представления. Но чем дольше она смотрела, тем больше ее внимание привлекал молодой актер: красивый, да еще и превосходный комик. «За те десять или около того минут, что папа был на сцене, – говорит Роберт Ли, младший брат Брюса, – мама успела прийти в восторг от его выступления и проникнуться к нему чувствами». Она влюбилась, потому что он заставил ее смеяться.

В Китае тридцатых годов преследование мужчины женщиной казалось неслыханным, но Грейс разыскала Ли Хой Чена и очаровала его. Влюбиться в бедного актера для девушки из богатой семьи было вдвойне скандально. Брак был прежде всего финансовым предприятием, в котором места для романтики оставалось немного. Грейс должна была выйти замуж за богатого евразийского отпрыска, а не сына неграмотных китайских крестьян.

Вся ее родня была против этих отношений. Доходило до угроз и давления. «Но мама была очень независимой, волевой и быстро приспосабливающейся девушкой, – продолжает Роберт. – Она решила, что хочет быть с папой». Выбор Грейс – ребенку двух культур – дался нелегко: он стал микрокосмом конфликта западного индивидуализма и китайской традиции, романтики и семейных обязательств. В традиционной, патриархальной, полигамной культуре Китая Грейс Хой вышла замуж по любви. Семья официально не отреклась от нее, но ее побег привел к разрыву отношений и отсутствию финансов. Из богатой светской львицы Грейс превратилась в жену китайского актера.

Если когда-либо Грейс и сожалела о таком решении, то никогда не высказывала это вслух. После романтичного восстания против семьи она удобно устроилась в роли обычной китайской жены. Одевалась она просто, лишь в особых случаях позволяя себе надеть чонсам[8]. Она любила вязать и играть в маджонг со своими друзьями. Ее характер олицетворял собой идеал китайской женщины – вэньжоу – спокойной, ласковой и нежной. «Моя мать была очень терпеливой, очень доброй, способной контролировать свои эмоции, – говорит Фиби. – Она была очень утонченной, неболтливой, улыбка не сходила с ее лица целый день – традиционная китайская женщина».

Конфуций за основу китайского общества брал патриархальную семью: император в ней был строгим, но великодушным отцом, а подданные – послушными детьми. Как наиболее успешный член своей семьи Ли Хой Чен должен был поддерживать весь свой род – быть императором. Когда отец Ли Хой Чена умер, он поддерживал свою мать, что и ожидалось от заботливого сына. «Мой отец отдавал всю зарплату своей матери, моя мама делала то же самое, – говорит Фиби. – Бабушка брала лишь часть из этих денег, а остальное отдавала отцу. Когда он пытался отказаться, бабушка настаивала, как будто эти деньги были ее». После неожиданной кончины одного из старших братьев Хой Чен привел его вдову и пятерых детей в их с Грейс крошечную квартирку.

Влюбиться в бедного актера для девушки из богатой семьи было вдвойне скандально. Брак был прежде всего финансовым предприятием, в котором места для романтики оставалось немного.

В обязанности Грейс как жены входила поддержка мужа и производство потомства, особенно наследников мужского пола. Популярная китайская поговорка – «чем больше сыновей, тем больше счастья». К полному восторгу мужа, первым ребенком Грейс был мальчик. К большому сожалению, он умер в возрасте трех месяцев. Несмотря на то что в то время детская смертность была гораздо выше, чем сейчас, потеря мальчика считалась злым предзнаменованием, возможно, даже признаком проклятия.