Брюсов

Некоторое число стихотворений взято из моих предшествующих книг: я не видел надобности вторично производить опыт, если в прошлом он мне более или менее удался <…> Другие стихотворения перепечатаны из сборников, журналов и газет. Но значительная часть <…> появляется в печати впервые. Есть среди собранных здесь стихотворений – переводы, есть подражания, есть оригинальные пьесы. Но, хотя все стихи, вошедшие в эту книгу, представлены здесь, как образцы тех или иных технических приемов, хотя все они справедливо названы мною «опыты», все же здесь нет ни одного стихотворения, которое не было бы в то же время подлинным выражением моих внутренних переживаний. Если встречаются в книге стихотворения, которые, быть может, не удовлетворят взыскательную критику, то это уже — вина моего дарования или моей оценки, но отнюдь не сознательное с моей стороны допущение. В идеале я стремился к тому, чтобы включить в эту книгу лишь те стихи, которые являются подлинной поэзией. Я мог ошибиться в своем выборе, мог слишком снисходительно отнестись к своему произведению, но ни в коем случае не считал, что одно техническое исхищрение превращает стихи в создание искусства. Знаю, что среди помещенных далее стихотворений есть более слабые и менее удачные, но в каждом из них непременно есть «частица моей души», и мне самому каждое из них, помимо особенностей их техники, напоминает те или другие чувства, глубоко пережитые мною, то или другое раздумье, живо и остро волновавшее меня когда-то.

В заключение я должен оговорить, что в «опытах» отнюдь не предполагал — собрать образцы или примеры всех, или хотя бы всех важнейших, технических приемов поэзии. Во-первых, для этого потребовалась бы не книга, а целый ряд томов, во-вторых, я не имею притязания соперничать с теми классическими образцами различных стихотворных размеров и форм, какие даны нашими поэтами за два века русской литературы. «Опыты» — не систематический учебник; в них собраны стихотворения, написанные мною в разные годы, под разными побуждениями, и лишь теперь объединенные с одной, определенной точки зрения. В этой книге — не те примеры, которые должно было бы дать в наше время для читателя, интересующегося стихотворной техникой, а те, — которые я мог выбрать среди своих стихотворений последних лет. Это, может быть, придает книге несколько случайный характер, но зато избавляет ее от преднамеренности, для творчества губительной (Брюсов В. Опыты С. 42-45).

Валерий Брюсов сочетал в себе поэта и теоретика, практика и мыслителя. Это сочетание мысли теоретической и созидательной, творчества и сознания в нем органично. Уже обращаясь к его поэзии, анализируя фактуру его стиха, мы a priori можем сказать, что имеем дело с поэтом, осознавшим до конца технику своего мастерства.

Четкость лирического построения, ясность поэтического замысла, прозрачность техники свидетельствуют о том, насколько осознанно, продуманно было творчество Валерия Брюсова. Совершенно несомненно, что для Брюсова вдохновение сочеталось с ясно поставленной технической задачей, задачей стихотворного мастерства. В этом отношении показательным сборником стихотворений являются его «Опыты», сборник хрестоматийного типа, где собраны в качестве иллюстрации к теоретическим положениям стихотворения, про которые автор свидетельствует, однако, что среди них нет ни единого, которое бы не было в то же время подлинным выражением внутренних переживаний поэта (Томашевский В. Валерий Брюсов как стиховед // О стихе. 1929. С. 319).

Новая книга Валерия Брюсова названа «Опыты». Это — книга экспериментов Брюсова. <…> Должно сказать, что лаборатория эта обставлена исключительно хорошо — по последнему слову техники, и находится она в ведении экспериментатора, тоже вполне стоящего на уровне науки. Вообще с научной точки зрения возразить ничего нельзя. <…> Знакомство со всеми этими «опытами» в достаточной мере полезно для всякого начинающего поэта, они укажут ему на множество подводных рифов, а иногда и наведут на не совсем мелкий фарватер. И вообще, по стиховедению, как замечает и сам Брюсов, у нас существует столь мало книг, что всякое даяние — благо.

Это все — с научной точки зрения. А с поэтической? С глубокой болью читаешь эти «экспериментальные стихи». Совершенно напрасно Валерий Брюсов во втором «предисловии» стремится уверить нас, что в книге «нет ни одного стихотворения, которое не было бы в то же время подлинным выражением моих внутренних переживаний»! Чем больше вникаешь в эту книгу, тем более охватывает тебя страх, что эти «опыты» до ужаса полно отражают все переживания Брюсова, что не осталось у него других переживаний, кроме переживаний технических. Есть ученые, добросовестные и самоотверженные ученые, которые погибали при производстве своих опасных опытов… (Шварц Н. Опыты // Горн. 1919. № 2-3. С. 113, 114).

Как-то, после выхода второй книги альманаха «Стремнины» [235], я шел по Тверской. У глазной больницы меня обогнал Брюсов, ехавший на извозчике. Мы раскланялись.