Брижит Бардо. Две жизни

Тем не менее Тоти настороженно отнеслась к такой вульгарной вещи, как кино. Более того, неуклюжая девчушка, в очках, с пластинкой во рту и экземой на локтях, с каждым днем превращалась в хорошенькую, грациозную женщину с красивой фигурой. Тоти было нетрудно представить себе, какие коварные соблазны ожидали юную девушку в шоу-бизнесе. Брижит лишь в 16 лет было позволено выходить по вечерам из дому без провожатых. И то, этим правом она могла воспользоваться лишь раз в месяц, при условии, что домой она вернется до полуночи.

Склонный к излишней предосторожности, Пилу еще в большей степени, чем его супруга, мучился сомнениями относительно приличия данного предложения. «Я не потерплю, — топнул он ногой, — в моей семье цыган».

Но Брижит ужасно хотелось попробовать силы. Когда же ей стало ясно, что родители категорически против, она собралась с духом и ввела в бой «тяжелую артиллерию».

Ей удалось перетянуть на свою сторону Мами, а та, в свою очередь, заручилась поддержкой Бума. Таким образом, Бум убедил Тоти, что если та позволит Брижит встретиться с режиссером и выяснить перспективы своей работы в кино, в этом не будет ровным счетом ничего страшного. Вот так, благодаря его уговорам, его дочь согласилась позволить своей дочери встретиться с режиссером Марком Аллегре.

В квартире Аллегре, на седьмом этаже дома по улице Лорда Байрона, что в паре кварталов от квартиры Желена, была назначена встреча, на которую Брижит прибыла в сопровождении матери.

Дверь открыл ассистент режиссера, молодой темноволосый красавец. Его звали Роже Вадим.

ВАДИМ

огда я впервые увидел Брижит, ей было всего четырнадцать, и у меня было такое чувство, будто она перенеслась сюда с какой-то другой планеты. Казалось, она шагнула из какого-то другого измерения. Я тогда сказал самому себе: «Господи, эта девчонка — неземное создание!»

Когда у Игоря Племянникова в 1928 году в Париже родился сын, он назвал мальчика Вадимом — согласно французским законам, ребенку в обязательном порядке полагалось французское имя, на сей счет в каждом магистрате имелся перечень официально одобренных имен, и если вы отказывались выбрать имя из этого перечня, то ваш ребенок вообще оставался без имени. Именно поэтому мальчика назвали Роже Вадим Племянников. Когда же Роже подрос, он отбросил труднопроизносимую русскую фамилию. Правда, задолго до этого его французское имя Роже тоже оказалось отброшенным за ненадобностью, поскольку душа юноши была скорее русской, нежели французской, и с тех пор он стал известен как Вадим.

Его отец был родом из Киева и в возрасте 14 лет, до того как эмигрировать во Францию, сражался против большевиков. Позднее он изучал политические науки. Его карьера во французском дипломатическом корпусе складывалась на редкость удачно, и он вскоре поднялся по служебной лестнице до вице-консула. Скончался Игорь Племянников рано, в возрасте всего 34 лет — однажды утром за завтраком, на глазах у восьмилетнего сына, у него случился сердечный приступ.

Мать Вадима, Мария-Антуанетта Ардилуз по национальности была француженкой. Второй ее брак оказался неудачным и вскоре распался, после чего Вадим, которому еще не было и двадцати, пустился в самостоятельное плавание. Он пытался сделать себе карьеру, полагаясь, в первую очередь, на свой интеллект. Ну а поскольку Вадим отнюдь не горел желанием просиживать днями в какой-нибудь конторе, он взялся за сочинение сценариев и время от времени пописывал статейки для журналов, а также уверял знакомых, что в будущем прославит себя как кинорежиссер. Когда же ему удалось устроиться ассистентом к Марку Аллегре, он, можно сказать, заново обрел себе отца.

«Марк был образованным, деликатным, внимательным человеком. Ему нравилось общество молодежи, он любил помогать начинающим, — рассказывает Вадим. — Теперь таких людей, как он, просто нет. Возможно, он был слишком отзывчив и чувствителен и просто не выжил бы в современных джунглях».

Младший брат Аллегре, Ив, был не столь утонченным по натуре. Более резкий, он умел постоять за себя, и в результате его карьера сложилась куда успешнее. И все же Вадим убежден, что как режиссер Марк превосходит брата. Возможно, он один из трех-четырех самых лучших кинодеятелей Франции из тех, что снимали до войны. «Проблема заключалась в том, что ему было трудно приспособиться к переменам стиля во французском кинематографе. Он был слишком привязан к мелким деталям, робок, неуверен в себе, не в состоянии принимать даже самые незначительные решения. Когда же дело доходило до принятия какого-нибудь важного решения, он буквально впадал в панику».

Однако Брижит Бардо открыл именно Аллегре, но отнюдь не Роже Вадим.