Бродячая душа

– Машина его на трассе сбила, – тихо проговорил Алексей. – Девять лет назад.

– Извини, что напомнила.

– Ничего. Я привык к этой мысли. Да, и скучать некогда. У меня еще две сестренки – Галка и Ленка. Закончили седьмой и пятый. Помощницы. Я в столицу ненадолго.

Женщина с завистью глянула на парня, который так искренне и тепло говорил о своей семье, что сомнений не возникало – семья была самым главным в его жизни. Так бывает, что беды только сплачивают семьи, открывая в каждом удивительную духовность и самопожертвование. Впрочем, к столице это не относится. Большие города отчего-то иначе влияют на своих жителей, которые чаще живут рядом, чем вместе. Деньги ли становятся главным в людском муравейнике, или стремление подняться на вершину пирамиды, потешив свое эго, возможно, что-то еще – но жизнь в больших городах меняет человека. Приезжие собираются в группы по религиозным или национальным признакам, подростки сбиваются в стайки «безбашенных адреналинщиков» или «экстремалов паркура», тридцатилетние объединяются в клубы футбольных или хоккейных фанатов, любителей рыбалки или компьютерных игр, а преодолевшие полтинник, уединяются в общества нумизматов или огородников. Семья перестала быть главной, ради нее все реже жертвуют карьерой и личными интересами. Более того, все чаще интересы появляются вне семьи. Одна надежда на нашу генную память, что хранит традиции предков.

– Нам сюда, – женщина остановилась у небольшой кирпичной арки, открывавшей вход во дворик между соседними домами.

Парень молча пошел за ней, поглядывая на редкие кусты, отделявшие окна первого этажа от асфальтовой дорожки. Внутренний двор выглядел старым, но чистеньким. Правда, не было ни песочницы, ни стола для «доминошников», ни скамеек для пенсионеров. Даже вездесущие авто не проникали внутрь. Очевидно, его строили, когда все это считалось ненужным. В окнах второго и третьего этажей сплошной полосой красовались стеклопакеты. Кое-где они были установлены и выше.

– Пятый этаж, – равнодушно произнесла Ольга. – Лифта нет.

Судя по перилам широкой лестницы дом был построен до революции, но свежеокрашенные стены и видеокамеры по углам говорили о том, что тут есть крепкий хозяин. На площадке последнего этажа было всего две двери. Справа массивная металлическая с отделкой под красное дерево и видеофоном, слева ровесница октябрьского переворота с пятью разными кнопками звонков.

Оля быстро открыла входной замок, который словно только этого и ждал. Дверь приветливо скрипнула, пропуская странную пару в длинный коридор явно перестроенной квартиры. Полумрак узкого прохода, стиснутый обшарпанными стенами, разрывал свет из небольшого окна в торце. Пессимистам он мог показаться тоннелем, который каждый напоследок видит в своей бренной жизни, оптимистам он мог внушать мысль о светлом будущем, которое вот-вот наступит. Вошедшему оставалось права выбора.

Вторая по счету дверь была почему-то зеленого цвета. Она открылась внутрь, не претендуя на общественное пространство коридора. В просторной комнате почти без мебели у старого кожаного дивана стояла детская кроватка, телевизора и обеденного стола не было, на подоконнике сидела щупленькая девушка с книгой. В комнате царил покой и тишина.

– Спит? – шепотом спросила Ольга.

Похоже, девушка даже не слышала, как они вошли. Она коротко кивнула и легко соскользнула с подоконника к ним навстречу, оставив вместо себя открытую книгу. Она была пониже Алексея и, подойдя, внимательно посмотрела на него чуть снизу. Ему показалось, что взгляд любительницы почитать у окна проникал в его сознание, что-то перебирая, словно страницы большой книги. Он то задерживался на какой-то фразе, то перескакивал дальше, перелистывая сразу по несколько страниц.

– Варя, – она шепотом произнесла свое имя, протянув миниатюрную ладошку.

– Алексей, – тихо проговорил парень и отчего-то ссутулился, пожимая ее руку.

– Молочница, – шутливо прошептала Ольга, проходя к детской кроватке.

– Пойдем на кухню, – не обращая на это внимания, продолжила девушка. – Чайник поставим. С дороги первое дело попить чаю.

Они выскользнули из комнаты с зеленой дверью в другую, – наискосок у окна.

– Долго ехал? – с интересом спросила худышка, быстро чиркнув спичкой под эмалированным чайником, который казался ровесником передела богатых квартир в коммуналки.

– Семнадцать тридцать, – почти по-военному отчеканил Алексей. – Плацкарт матушка через знакомых выцарапала. Все куда-то едут. Лето…

– Ну, ты на туриста не похож, – озорно заметила Варя, привычно сев на подоконник.

Парню показалось, что в этой девушке было что-то от серого воробушка. Который на любой жердочке чувствует себя дома. Потертые джинсы и дешевенькая блузка ладно сидели на ее мальчишечьей фигуре. Двигалась она быстро и свободно, словно перескакивала с одной веточки на другую.

– Да, я по делам, – уклонился он от прямого ответа.

– IT-шник? – Варя отвернулась к окну, но парню показалось, что она смотрит на него в упор.

– Самоучка, скорее, – замялся он. – Лужу-паяю, ЭВМ починяю. У нас в Благодатке вышка стоит. Ну, я там техником.