Бродяга

- Особенно когда мы почти рухнули в чёртовы джунгли с еле живым капитаном, - попыталась съязвить ему Хайди, доведённая им до нервного срыва.

- Причём тут джунгли доктор? Эти заросли к передней консоли, которую я просил вас найти - не имеют никакого отношения!  Я сильно разочарован. Я думал, что каждый, чья работа связана с полётами - должен знать хотя бы элементарные азы! – наградил он её своей иронией.

- А, по-моему, всё прошло не плохо, - поднимая влажные волосы, и стягивая лишнюю одежду, пожала плечами Кьяра. – Пусть мы были нелепой командой, но всё же командой. И из-за ранения ты даже не сильно орал.

- У тебя кровь Ярос. Я же предупреждала! – теперь уже Хайди демонстрировала свой суровый профессионализм. – Лучше бы это разошлись швы, чем открылось кровотечение. Кьяра срочно носилки!

- Стоять! – зашипел Яр, но этого хватило, чтобы Кьяра остановилась.

 – Женщины решили свести меня с ума? Вы не будете здесь командовать! – и он действительно выглядел взбешенным. – Я участвовал в трёх военных компаниях, это не первое моё ранение, и как вы уже заметили – я давно не мальчик! В отсутствии Ровера – я здесь решаю, кому что делать. Ясно?

- Предельно, - спокойно кивнула Кьяра. – Ты не мальчик – ты мужчина с атипично граненной психикой, с ужасным просто кошмарным характером, с большим опытом, ты умеешь нравиться потому, что тебе есть чем привлечь, и так же легко ты заставляешь себя ненавидеть, потому что к этому у тебя отдельный талант. Чего ж не ясно – ты капитан. Но ведь не доктор? – с упрёком посмотрела она на него, вызывающе вскинув брови.

- Зато ты у нас лучше всех, соблазнительная мокрая воительница, - только и вздохнул Яр. – Справа от тебя находится прибор – иррадирующий маяк. Подай мне. Тан собрал его и вот это как раз талант, - взяв из её рук прибор в форме ромба, и присоединив его к главному порту питания, Яр развернул сложноспектральную голограммную карту галактики. – В Ская и Тана вживлены датчики жизнедеятельности, очень хитрые маленькие жучки, и имперцы их вряд ли смогли обнаружить. Если они всё ещё живы – прибор выследит и вычислит точку их месторасположения.

- Если ты хочешь истечь кровью – можешь не обращать на меня внимания, - вставила Хайди как бы между прочим с очевидно упрекающей интонацией.

- За это время ты могла уже десять раз сбегать за носилками, - уколол её своим взглядом Яр, после чего она тут же скрылась.

- Вы с ней совершенно не похожи, - посмотрел он на Кьяру, но та не реагировала. Всё её внимание было приковано к карте. Программа очень быстро отсекала проверенные зоны, и когда карта свернулась в один сегмент, развернувшись в обнаруженном квадрате, в котором пульсировали две крохотные красные точки – Кьяра вдруг разрыдалась, не в силах больше сдерживаться. Она плакала горько, надрывно, закрыв лицо ладонями. Её плечи всё время вздрагивали, но Яр так и не решился прикоснуться к ним, хотя и не отрывал от них глаз.

-  Что случилось? – влетела испуганная и запыхавшаяся Хайди.

 - Она плачет.

- Да неужели? Я спрашиваю почему рыдает моя сестра?

- От того, что Ровер всё ещё жив. И от того, что они находятся на орбитальной тюрьме, название которой переводится как «сухой лёд». Тхаа-лин, - произнес Яр на одном из наречий галактики. – И потому что вероятнее всего их пытают. Она плачет от безысходности. Она плачет от того, что любить и терять слишком болезненно.

- Но ты что-то не выглядишь слишком расстроенным, - заметила ему Хайди, навсегда лишив себя этим возможности понравиться скворанину.

- Мы давно приговорены к смерти. И мы уже несколько лет готовы к такому финалу, - тихо процедил Яр. – И в данный момент я сильно сожалею только о двух вещах. Это то, что я сейчас не с ними.

- А второе? Ты сказал, что это две вещи.

- А вот второе тебя не касается!

Медленно приоткрыв глаза, Яр скривился. Но не от дикой боли, хотя шов всё ещё продолжал ныть, а от того, что увидел сидящую возле своей постели Хайди.

- Ты что теперь ещё и моя сиделка?

- Я слежу за состоянием моего пациента.

- Как Кьяра?

- Прогнала меня, запретила подходить. Она не ест, не спит и отказывается со мной разговаривать. Сидит и безотрывно пялится на эту карту.

- Сколько уже?

- Двенадцать часов, - вздохнула Хайди.

Молодая женщина переживала, смолчав о том, что тоже не может сомкнуть глаз или впихнуть в себя подобие пищи. Хайди уже по-настоящему волновалась за сестру, которая так и не соизволила поговорить, объяснить, что же с ней произошло с тех пор, как они расстались. У Хайди к Кьяре больше не было доступа, младшая сестра отдалилась и стала для неё почти чужой. Кьяра замкнулась, это было видно по её глазам, что боль внутри неё разрастается с устрашающей силой, но к себе её сестра почему-то подпускала только этого скворанина.