Бродяга

Славка засмеялся. Сначала негромко, неуверенно, еще не понимая всей важности победы, которую только что одержал, может быть, главной победы в своей жизни. Потом звонко, радостно, как самой прикольной шутке.

И вдруг осекся. Среди красного марева углей возник крошечный человечек в зеленом берете. «ТЫ ДУМАЕШЬ, ЧТО РАСПРАВИЛСЯ С ПЯТНОМ? — весело спросил он. — НЕТ. ТЫ РАСПРАВИЛСЯ СЕЙЧАС СО ВСЕМ ЧЕТВЕРТЫМ „А“. ВМЕСТЕ С УЧИТЕЛЬНИЦЕЙ И САМИМ СОБОЙ».

Карлик в зеленом берете улыбался. Он всегда улыбается. Он совсем не умеет сердиться.

Что было дальше, Славка не помнил. Он отравился угарным газом, скажет потом врач «скорой». И потерял сознание.

Капитан пожарной охраны внимательно выслушал Славку, но в протокол записывать ничего не стал. «Ты извини, друг, — казалось, говорили его глаза, — но уж слишком странные вещи ты рассказываешь». Впрочем, и пожар был странный.

В 20.32 соседи увидели валивший из окна Ворониных дым и позвонили по «01». Когда приехали пожарные, выяснилось, что им тут делать нечего; обои и пол в прихожей дымились, а огня не было. Как будто кто-то уже потушил пожар. Но в доме никого не было, кроме Славки, ничком лежащего на кухне возле печки с ожогами на руках и тлеющими подошвами тапочек. Потом и родители Славкины вернулись из кино: фильм оказался скучным, и они ушли с середины.

Капитан пожарной охраны решил, что причиной загорания послужил уголек, вылетевший из оставленной без присмотра печи. Видимо, мальчик (он показал на перенесенного на кровать и очнувшегося Славку) пытался потушить начинающийся пожар, что ему, собственно, и удалось. Удовлетворившись этим, капитан вместе с пожарными машинами уехал. Врач вкатил Славке укол, помазал, и забинтовал руки и посоветовал еще денек полежать, после чего «скорая» тоже уехала.

И опять Славка не увидел, что было дальше. Но на этот раз он просто заснул. Он очень устал. Он сегодня сделал большое дело — остался жив.

РАСПРАВИВШИСЬ СО ВСЕМИ.

На следующий день у Славки слегка побаливала голова. Он честно лежал в постели и разглядывал потолок.

Может, я еще не спасся, думал он. Может, начнется заражение крови (Славка с опаской посмотрел на свои забинтованные пальцы). МОЖЕТ, ФОТОГРАФИЯ И НАЧАЛА МСТИТЬ, НО НЕ СРАЗУ, НЕ ТАК, КАК ПЯТНО? А это значит, что с ним, со Славкой, что-то должно произойти. Обязательно. И с остальными тоже.

Он вскочил с кровати, порываясь куда-то бежать, но закружило… и вот уже перед глазами пол, толстая щель; и саднеет разбитая губа. Верхняя губа. Он с трудом оторвался от холодного пола, залез на кровать. Губа распухла.

НЕ УБЕЖИШЬ, с тоской подумал Славка.

Он представил вдруг, как начинается урок. Как Сашок выводит что-то в тетрадке… и как по белому потолку молниями разбегаются трещины; он уже падает, рушится, ломая парты и спины, пыль, крики, Сашок пытается выкарабкаться из-под бетонной плиты, не может, хрипит; и изо рта тоненькой струйкой течет кровь…

Где-то далеко взвыла сирена, еще одна. «Скорые»? НЕ В ШКОЛУ ЛИ?

Славка с головой закутался в одеяло. Он не хотел больше ничего видеть, ничего слышать. НИЧЕГО!

— Сынок, просыпайся, — донесся мамин голос. — Как у тебя голова? Болит?

Славка открыл глаза.

— Прошла, — сказал он. Голова и в самом деле не болела.

— Ну и слава Богу… А к тебе гости. Саша пришел.

— КТО?

Мама вышла, и через секунду в дверях появился Сашок. Как всегда взъерошенный, точно воробей после дождя.

— Ты что… жив? — не веря глазам своим, прошептал Славка.

— А что со мной сделается, — ответил Сашок и по-хозяйски расселся на стуле. — Ну, рассказывай, что тут у вас было.

— Но ведь школа же того… обрушилась, — все еще ничего не понимая, пробормотал Славка.

— Сам ты того. Я бы год согласился без мороженого просидеть, если б она развалилась… Рассказывай, не тяни.

Славка послушно рассказал. Но только про пожар, про фотографию и Пятно даже не заикнулся. Сашок с пониманием кивал. А когда настала его очередь делиться новостями, обнаружилась сенсация.

— А знаешь, Жека нашелся, — сказал он.

— Нашелся?

— Он и не терялся. Выяснилось, что просто он с утра ходил исследовать окрестности больницы — погода-то была теплая — и забрел в больничную кочегарку. Он стал смотреть, как там работают, и так засмотрелся, что забыл про завтрак и обход. Врачи потом долго ругались и сказали, что такого больного надо выписывать как можно скорее… Во он отмочил, да?

Все-таки ошибка, с облегчением подумал Славка. И еще подумал, что, наверно, не будет никому рассказывать о том, что видел в среду в раздевалке.

А Сашок уже переехал на другую тему:

— Инна Пална в школе появилась. Она, оказывается, в командировку ездила. Она сегодня перед уроками фотографии раздавала. Я сейчас покажу…

Льдинка тревоги кольнула в сердце.

— НЕ НАДО! — Получилось громче, чем следовало. — Я видел уже, у меня есть, — стараясь загладить ошибку, незнакомым сиплым голосом добавил Славка. — Хорошая фотография… Слушай, а что сегодня задали?

Сашок, не заметив подвоха, расстегнул портфель, вытащил дневник с тетрадками. Показал все, объяснил. Он настоящий друг, Сашок.