Бродяга

Когда Оливер и Джейк возвращались домой, Нельсон прыгал вокруг них, радостно виляя хвостом. Его превращение из бродячего в домашнего пса произошло быстро, потому что он всегда тосковал по такой жизни. Его мозг помнил тысячи и тысячи запахов, которых никогда не слышала обычная домашняя собака. Эти запахи и сейчас снились ему по ночам, иногда он улавливал их в дуновении ветра. Но ему никогда не хотелось вернуться в дикую природу, к бездомной жизни.

Ночью Нельсон спал на кровати Оливера. Теперь мальчик спал спокойно каждую ночь, ложась около девяти вечера и просыпаясь в половине седьмого утра. Бабушке Норме не нравилось, что собака спит на кровати, она все твердила, что это негигиенично. Но со временем она тоже привязалась к Нельсону и прекратила жаловаться. Оливер каждый вечер около получаса играл с Нельсоном на кровати. Иногда Джейк присаживался на край постели сына, и они играли вместе. Как-то он купил в ближайшем магазине большую игрушечную крысу, и Нельсон стал постоянно играть с ней перед сном. Он впивался когтями в игрушку и боролся с ней, а Оливер понарошку пытался ее забрать. Тогда Нельсон незлобно рычал. Оливер и Джейк заливисто смеялись над проказами маленькой собачки, но они-то не знали, что много лет назад он так же играл перед сном. Не знали они и того, что пес видел, как волки убивали животных, поэтому сам предпочитал играть с игрушечными животными. В этом проявлялась миролюбивая натура Нельсона в противовес волчьему желанию убивать. Джейк обнимал сына, желая ему спокойной ночи, и Оливер закрывал глаза, прижимая к себе Нельсона. Ему приятно было слышать сопение собаки, когда он просыпался утром. Оливер несколько раз спрашивал отца, что снится собакам, и Джейк отвечал, что им снятся запахи.

Иногда Нельсону снились кошмары, но, поселившись в доме Джейка и Оливера, он видел лишь приятные сны. А еще ему снилась Кэти, любовь его жизни,и тоска по ней часто будила его среди ночи. Он любил Оливера, и Джейка, и бабушку Норму, но как собака с преданным сердцем, даже после долгих лет разлуки он хотел быть с любовью своей жизни, защищать ее, служить ей, делать ее счастливой и любить ее. Это желание становилось все сильнее. Иногда ему снилось, что она здесь, в доме вместе с ним, с Оливером и Джейком, но он не мог найти ее, как ни старался. Порой ему снилось, что Дон пытается ее обидеть, а он — волк-отец и защищает ее от ударов Дона. Иногда ему снилось, что ужасный запах смерти из загона в Монтане поглощает ее, и он улавливал выброс ее адреналина, когда она пыталась избежать смерти. Нельсон громко лаял во сне, но не мог заставить этот запах исчезнуть. Он просыпался со страстным желанием оказаться рядом с ней. Он обнюхивал комнату Оливера, слышал ровное дыхание мальчика и его запах, с любовью облизывал его лицо. Комната была теплой и уютной, тревога Нельсона исчезала, и он снова засыпал. Но эти сны повторялись снова и снова.

Глава 37

Джейк впервые столкнулся с горем, когда потерял отца. Это случилось за несколько лет до появления Нельсона. До этого смерть была для него абстрактным понятием. Когда друзья или знакомые теряли членов своих семей, он выражал им соболезнования, но только после потери отца на себе прочувствовал боль и горечь других. Он понял, что невозможно описать чувство утраты. Один из его друзей пошутил, что когда ты теряешь одного из родителей, то становишься членом специального клуба, участники которого испытали это особое чувство, которое другим до конца не понять. Джейк подумал тогда: какое точное определение. Скорбь сама по себе казалась скорее физической, чем моральной. Да, эмоции были сильными. Слезы текли непроизвольно в самое неподходящее время. Это было сильное неуправляемое чувство, но очень искреннее.

Его жена Лаура была рядом с ним и утешала его. До этого он полагал, что слово «потеря» очень точно выражает утрату любимого человека. Но когда он потерял своего собственного отца, то понял, что глубоко опечаленному человеку не нужны слова. Что ему нужно, так это чье-либо присутствие рядом, чтобы он знал, что он не одинок в этом мире. Ему нужно нежное прикосновение руки, нужно, чтобы кто-то обнял и приласкал. В большом горе слова бесполезны.

Потеря — это потеря, а горе — это горе, без устали твердил он себе, когда потерял жену, Лауру. Утрата отца и утрата жены — нет большой разницы, убеждал он себя. Но все-таки он ее чувствовал. С утратой Лауры к его горю добавилось чувство, что его предали, словно годы, проведенные с ней, были обманом, обмануты дети, которых она могла родить, предательством были годы, когда он много и тяжело работал, вместо того чтобы проводить все свое время со своей семьей. Чувство предательства было настолько сильным, что, смешиваясь с его горем, отравляло его душу. Эти эмоции не стихали несколько месяцев, и хотя его мама и вся семья изо всех сил старались поддержать его, их попытки лишь напоминали ему, что Лауры нет рядом и она не может утешить его, как раньше, когда он потерял отца.