Бродяга

Разбудил меня искин за час до обратного перехода. Чего вполне достаточно, чтобы привести себя в относительный порядок. Когда летаешь на корабле абсолютно один неделю за неделей и на станции показываешься от силы раз в десять дней и то не надолго, тогда понятие о порядке несколько меняется.

Я уже четвертый раз сюда летаю и каждый раз поражаюсь количеству загубленных здесь космических кораблей. Не то чтобы от них тут прохода не было, в космосе все-таки места гораздо больше, чем мы способны занять. Но вот на орбитах нескольких планетоидов от обломков уже становилось тесновато.

Привычно сманеврировав, выпустил захват, чтобы подцепить очередной остов, подтянул поплотнее к стреле грузового трюма, на место подвесных контейнеров, подождал, пока дроиды намертво заварят его к вынесенным креплениям силовых конструкций, неспешно направил корабль в сторону следующего.

Нагружаюсь я по максимуму, четыре остова от фрегатов, реже корветов, за один раз. Большего «Макав» не утащит, не хватит ни мощности движков, ни запаса топлива.

Помню, все удивлялся сначала, почему же это при таком количестве бесплатных запчастей по округе разбросанных большинство все же предпочитает готовые из Содружества гнать. Зато теперь я прекрасно все понимаю. За три предыдущих полета я перевез уже девять корпусов, семь из которых на верфи уже разобрали. Так вот, чтобы набрать необходимое количество материала, надо привезти еще как минимум пятнадцать корабельных трупиков. Пиратам в этом плане было, несомненно, проще. И все из-за огромных разрушений в силовых каркасах. Не представляю пока, какие должны быть усилия для таких повреждений, если они не термические, которых, кстати, тоже хватало, но уважением заочно проникся по самое не могу.

Зато бронеплит на складе скопилось, хоть продавай, их и продавали, только бизнес не особо шел, не сезон же, войны-то нет.

Дроиды закончили работы, протестили крепежи, и у меня на командном дисплее замигал сигнал готовности, продублированный на внутренний экран нейросети. Я отработал тормозными двигателями, заложив резкий разворот, перекладывая корабль на новый курс и, плавно ускоряясь, двинулся к следующему по плану планетоиду. Это, можно сказать, чуть ли не высший пилотаж, я ведь вел корабль в системе, не особо прибегая к помощи искина. Не могу сказать, что ему это нравилось, но и меня понять достаточно просто, что еще делать все это время? В прыжке в принципе ничего с управлением поделать нельзя, но там хоть присутствие на мостике необязательно. А тут, мне что по пять часов сидеть и тупо пялиться на экраны, наблюдая, как здорово мой искин корабль по системе водит да на орбиты астероидов выводит, подходящие корпуса отыскивая? А зачем я-то здесь тогда нужен, для нестандартных решений в стандартных ситуациях? Я, конечно, понимаю, что там высший командный и контролирующий орган, и бла-бла-бла… Местные в принципе так и летают, берутся за управление только в крайней ситуации, когда без резерва хитропопости человеческого мозга никуда. А все остальное время какой-то непонятной деятельностью заняты. Нет, я их нисколечко не осуждаю, даже наоборот, завидую, пусть и не черной, но и не совсем белой завистью. Я-то так не могу!!! Не могу еще сидеть без дела, медитируя с неясной целью на звездную панораму. Блин, я даже в машине, когда ездил с кем-то на переднем сиденье на более или менее дальние расстояния, — спать не мог.

А все чувство ответственности, вбитое в меня вначале в детском саду, потом в школе… в институте, конечно, ни о чем подобном речи не шло, но там оно уже начинало саморазвитие, потому как вуз я все-таки закончить умудрился, пусть и не с красным дипломом, но и не с «зеленым». Учился-то я на бюджете, а это, в то время когда в армии хронический недобор, превращает каждую сессию в борьбу за выживание. А регулярные сообщения в прессе об очередном возвращении на родину очередного призывника в цинковом гробу со следами огромного количества пыток на теле, переломанными костями и диагнозом, что, мол, умер он в теплой казарме от насморка, чуть ли не венерического, и все это в мирное время, очень, я скажу, стимулируют к проявлению усердия в учебе.

К ручному управлению я привык еще во флотском госпитале, плюс практика доставки груза в системе Фолка (там тоже преимущественно на ручном ходил). И сейчас просто наслаждался полетом, хорошо проделанной работой, параллельно думая о своем, заодно переругиваясь с искином по поводу эффективности и энергоэкономичности выполняемых маневров.

Как обычно, когда занят каким-либо делом, время пролетело незаметно. На экране замигал значок, что погрузка, а вернее приваривание очередного остова к крепежу, закончена, все киберы находятся внутри корабля и можно смело начинать предпрыжковый разгон. Все, больше мне за управлением на сегодня делать нечего, — ручной вход в гиперпрыжок это смело, но глупо.