Бродяга

«К тому же, мы не желаем видеть Пробный камень в руках заблудших умов. Вернуть тебя на Гею – значит, устранить угрозу, которую ты собой представляешь».

«Пробный камень – это я?»

Я замолчала на секунду, уже с трудом отслеживая нить разговора. Плюс еще и этот Ганаран что-то взволнованно лепетал о какой-то подтвержденной теории.

– Вы знать, есть ли у всех людей моя планета дар усиливать?

«Почему нурийцы так плохо думают о людях Тара?»

«Потому что они высокомерно повторяют ошибки прошлого, стремясь выйти за пределы доступного. Без баланса, без мудрости, они настраивают природу против себя».

– Такие, как ты, появляются раз в десять поколений – не так уж необычно для Геи.

«Разрешишь спасти тебя отсюда? Просто возьми меня за руку».

«Вы вроде нурийского сетари? Защищать Нури от ионотов?»

Я разрывалась на части: с одной стороны, желание попасть домой зашкаливало, с другой – дико бесило, что они не предложили этого в открытую. Ну, по крайней мере, я догадалась, что нуриец вряд ли сумеет осуществить задуманное.

– Вы знаете, почему некоторые таланты я усиливать, а другие менять?

Такого Инисар не ожидал. Вообще, он такой же невозмутимый, как Рууэл, но после моего вопроса резко одернул руки и сложил на коленях – от греха подальше.

– Я сначала узнала, что усилитель, когда кто-то меня телепортировать, – услужливо продолжила я, довольная, что в данный момент могу сосредоточиться только на явном разговоре, а то болтовня «в голове» вызывала зуд. – Мы оказались совершенно не там. Упали. Большинство способностей усиливать, но некоторые делать очень странно.

– Исковеркали тебя. – Инисар посмотрел за мое плечо. – Называют себя сетари, а сами не понимают, что это значит.

«Даже если бы могла пойти, не думаю, что принять предложение, – продолжила я наш безмолвный разговор, в то время как он изучающе глядел то ли на Рууэла, то ли на Мейза. – Я скучаю по дому, но эгоистично ставить тоску превыше помощи людям, которых мучают монстры. Знаю, для тарианцы важнее их интересы, не мои, но в целом они относятся ко мне как цивилизованные люди. Кроме того, думаю, Нури не помогает решить проблему, всем своим видом показывая, что Тара слишком глупа, чтобы учиться. Если ребенок вот-вот упадет с обрыва, какой смысл сказать, что он глупый, и видеть, как он падает? А интерфейс – лишь инструмент. Не более естественный, чем два лезвия, что вы носите».

«Точно подмечено».

К моему удивлению, нуриец смотрел на меня будто бы с одобрением. Затем он встал:

– Я передам твои ответы старейшинам. Спасибо за разговор.

И исчез – телепортировался. Наверное, решил, что нет толку задерживаться, раз уж не в силах вытащить меня отсюда. Интересно, учли бы мой отказ, если бы телепортация была осуществима?

– Нурийцы еще страннее тарианцев, – сказала я, жалея, что не могу почесать внутри головы.

Я зашла в свой журнал и не слишком удивилась, узнав, что, в отличие от воплей ддоры, «беззвучный» нурийский на записи не отразился.

– Разговор оказался короче, чем я ожидала, – невыразительно заметила Тармиан.

– Вы не могли слышать все, – вздохнула я. – Нужна минута, я запишу.

– Он говорил с ней, как ддора, – предсказуемо догадался Рууэл.

– Так вот почему твой пульс постоянно прыгал. – Мейз наклонился вперед, изучая выражение моего лица.

– Какова же истинная цель его визита? – впервые за все время подал голос Селки.

– Пришел спасать меня от заблудших и порочных тарианцы. – Я с опаской покосилась на Рууэла, но тот казался еще более беспристрастным, чем обычно. – Теперь надо сосредоточиться, иначе забуду, что говорил.

Я отключилась от канала и закрыла глаза, с облегчением почувствовав, что все покорно отошли. Я была всерьез расстроена и напряжена и совершенно не хотела ни говорить, ни даже видеть кого-либо, пока перевариваю свой отказ вернуться домой.