– Попробуй просто жестами, – предложил Рууэл. – У нас нет на это времени.
Он полез на крышу, поручив остальным из его отряда продолжать поиски врат.
Время визитов на Муину строго ограничено. Судя по отчету, они начали за много километров отсюда, с руин главного города, где установили сеть сканирующих дронов и в реальном, и в околопространстве.
Робототехника здесь развита гораздо лучше, чем на Земле, но искусственный интеллект все еще и близко не похож на
Едва достигнув города, сетари перешли в околопространство, чтобы получить последние данные от дронов и попытаться выйти на след ддоры. Просчитали направление, в котором она двигалась, погнали свой корабль туда же и в итоге наткнулись на мой городок, где остановились поискать врата. А вместо этого нашли меня.
Оставив меня сидеть на берегу озера, четвертый отряд отыскал врата к югу от города и прошел сквозь них. Неудивительно, что ддора уже исчезла, но они хотя бы выяснили, куда именно. Правда, не понимаю, как такая огромная штука смогла протиснуться сквозь такие маленькие врата. Они пытались преследовать ее, однако вскоре были вынуждены вернуться из-за временных ограничений.
Думаю, мне надо просмотреть муинские файлы от начала до конца, а не прыгать туда-сюда. Почему, например, они не обыскали тот большой город на предмет записей? Сколько ж технических словечек на мою голову: все равно что просмотреть весь архива NASA за раз.
Пятница, 7 марта
Прежде чем просматривать файлы, я решила почитать побольше о Муине и Таре, раз уж получила доступ к чему-то посерьезнее учебника истории для дошколят. Временная шкала значительно облегчит задачу. Буду писать в земных годах, потому что тарианские по-дурацки короткие.
1500 лет назад. Каста лантаров на Муине эпично облажалась, создав Колонны, которые начинают курочить материю, разделяющую реальное пространство и Эну. При попытке исправить свою ошибку лантары почти полностью уничтожены. Раньше я как-то не обращала внимания на эту деталь: народ, создавший Колонны, почил практически в самом начале, оставив после себя нехилую дыру в информационной и управленческой сферах.
1500 лет назад. Целые поселки и города начинают загибаться, а ионоты добивают остальных. Уцелевшие лантары эвакуируют всех, кого можно, на другие планеты, проводя тысячи людей через Эну (кого-то – через пространства вроде маршрутов сетари, остальных – через нечто, именуемое глубоким пространством).
1500 лет назад. Одна группа прибывает на Тару – мокрую каменную пустошь, терзаемую штормами. Народ бежит к ближайшей пещере и пытается выжить под землей. Лантары как отдельная каста на этом этапе исчезают, но их потомки продолжают жить среди прочих. Эти экстрасенсы с более слабыми способностями приходятся очень кстати, но к ним относятся как к необходимому злу, ибо лантаров винят в случившемся с Муиной, и связь с ними долгие годы считалась чем-то гадким и позорным.
1400 лет назад. Муинцы наконец берут верх на Таре, и их жизнь перестает быть столь отчаянной битвой за выживание. Население в кои-то веки растет, а не сокращается. Отсюда начинаются письменные записи (или просто отныне не теряются). И уже здесь тарианцы обладают кое-какими нанотехнологиями. Все те белые здания на Муине на самом деле не построены, а выращены из «живой грязи», созданной лантарами, и людям удалось привезти часть с собой и организовать «семенной фонд» этой грязи. С тех пор они экспериментируют с формами, хотя лишь пару сотен лет назад начали понимать, как это вообще работает. Процесс постройки домов тут совершенно дикий: все начинается с большой бочки пастообразной массы, которую смешивают с сырым материалом, чтобы сделать еще больше этой массы, а потом ее «инструктируют», используя маленькие модели для создания больших копий. Пока есть хоть немного «неоформленного» вещества, его можно продолжать плодить. И раз уж эта грязь еще не поглотила всю планету, думаю, есть какой-то механизм, чтобы ее контролировать.
900 лет назад. На Таре уже сильная и стабильная цивилизация, она начинает ответвляться от изначального острова, Горры, и обустраиваться на других островах. Полномасштабное исследование мира сдерживают только немыслимо жестокие океаны.