Бродяга

Перелёт от Джабиима до Корусанта занял значительное время, которое она провела в каюте на одном из кораблей рыцаря Каруса. После вспышки ярости и боли, когда она была готова наброситься на спасших её клонов, её оставили одну и не беспокоили, да и сама тогрута не спешила нарушать свое одиночество, прерываясь от размышлений только на еду. Тогда от падения её удержала память об Учителе, и осознание, что она всё-таки не осталась одна. Затем Асока уже почти смирилась со смертью Учителя, точнее, решила не омрачать память о нем пустыми сожалениями, которые ничего не исправят. Ей оставалось только помнить, как много значил для нее этот разумный, и как много он для нее сделал за то недолгое время, пока был её Учителем.

Но одно дело - принять решение, и совершенно другое - избавиться от боли и душевных переживаний. Для этого нужно было время, которого ей могут и не дать. Во всяком случае, по прибытии на Корусант, едва унесли носилки с тяжело раненным Карусом, ей передали пожелание магистра Йоды отправляться в крыло к целителям.

"Наверняка гребаные клоны успели доложить о том инциденте" - с некоторой злостью думала Асока, шагая по коридорам Храма.

Ей сейчас не хотелось слушать пустых утешений по поводу гибели Учителя, но ещё меньше ей хотелось получить порцию нравоучений о вреде эмоций для настоящего джедая. Поэтому в душе разгоралось раздражение, которое мешалось с болью от утраты и чувством одиночества, создавая мрачную ауру, из-за чего многие встреченные на пути джедаи подозрительно косились ей вслед.

Больше всего юной тогруте сейчас хотелось оказаться подальше отсюда, от этих джедаев, которые были другими, не такими как она. Они не знали войны, их не было на Джабииме. Воспоминания о прошедших неделях ада на этой Силой забытой планете отозвались новой болью, все больше погружая Асоку во власть эмоций. Волевым усилием, она заставила себя успокоиться. Руки тогруты то и дело опускались на рукояти сейберов - всё чаще девочка ощущала, что прикосновения к ним очищают голову от дурных мыслей и дарят покой.

Собравшись с духом и отстранившись от лишних переживаний, Асока повернула в проход, ведущий непосредственно к помещениям корпуса Целителей. Собственно сам корпус включал в себя в первую очередь больницу - несколько этажей с небольшими двухместными палатами для пациентов, помещениями для дежурных целителей, залы медитаций, специализированные помещения вроде "операционной", причём по этажам ранжируются больные разной степени тяжести. Например, на одном из этажей создавался специальный "благоприятный" фон Силы, а также были особенные залы, в которых лучшие Целители Ордена практиковали исцеление от влияния Темной Стороны. Что там, в этих залах, мало кто знал, а потому Асоке всегда хотелось побывать на том этаже. Вообще, изначально эти залы строились под куда большее количество народа, в те времена, когда самих джедаев было больше, а корпус Целителей Корусанта являлся центральным, и предназначался не только для пользователей Силы. А ныне, лишние помещения простаивали, в ожидании своего часа.

Тогруту уже ждали: на входе Асоку перехватил молодой забрак и со словами "Падаван Тано? Идите за мной, Мастера уже предупредили - он ждёт вас" потащил тогруту в вотчину Целителей. В залах было многолюдно: всюду сновали молодые падаваны-целители, мимо проносились дроиды, а в коридорах ждали своих очередей раненые клоны, те, конечно, кто не был ранен серьёзно. Судя по всему, здесь принимали на лечение пострадавших с Джабиима, но знакомых лиц Асока пока не видела. Где-то тут должен быть и Итар Карус, Учитель Лонары, которого в бессознательном состоянии увезли в Храм ещё до того, как тогруте самой приказали явиться сюда.

В небольшом явно рабочем кабинете её ждал хмурый пожилой джедай. Он мрачно взглянул на неё, и пробормотав что-то про детей и войну, тяжело вздохнул:

- Падаван Тано, я мастер-целитель Йастыр Рех. Вижу, внешних травм у тебя нет, но Магистр Че попросила осмотреть тебя и, в случае необходимости, разобраться с последствиями влияния Тёмной стороны.

Старик замолчал, продолжая сверлить её пристальным, немного тяжёлым, взглядом. Асока тоже молчала, а падаван-забрак уже давно удалился по ведомым только ему делам. Рех снова вздохнул, но взгляд заметно потеплел.

- Извини. По-хорошему, надо тебя на пару месяцев реабилитации, и чтоб сидела в зале тысячи фонтанов на цветочки смотрела. У нас сама видишь что тут творится и... - он запнулся, и немного виновато посмотрел на стоящую с непроницаемым выражением лица тогруту - Я мало чем могу помочь. Тьмы в тебе нет. Тяжело тебе, и это заметно. Говорили, ты окунулась после того, что случилось, но... Тьма - не дерьмо, так бы отмыли тебя, и побежала дальше сейбером махать...

Он снова запнулся и ещё раз вздохнул, Асока по-прежнему молчала.

- Ты не пала во Тьму, смогла удержаться, да?

- Учитель бы не хотел. Мне есть ради чего оставаться... - собственный голос показался Асоке чужим, слишком безэмоциональным, можно сказать, мёртвым, какого никогда не могло у слишком живой прежней Асоки. Рех кивнул.