Бродяга Гора

В качестве ответа на эту мольбу, я опрокинул Беверли на спину и в то время, как она, трепыхаясь, старалась удержать голову над водой, навалился на нее и взял прямо в ванне. А использовав, рывком приподнял в полусидячее положение, прислонив к краю бассейна. Девушка тяжело дышала, повязка ее промокла насквозь, но держалась крепко. Мокрыми были и волосы, вода стекала с них, струясь по нагому телу. Шнур тоже намок, однако набухшие узлы стали еще прочнее. Влажное тело вновь пробудило во мне желание, которое я незамедлительно удовлетворил.

— Господин! — выдохнула Беверли.

Я встал, выбрался из ванны, медленно, все еще подрагивая, прошелся по комнате и, лишь несколько успокоившись, оглянулся на нее. Рабыня оставалась в ванне, привстав на колени и привалившись к стенке.

Подойдя к Беверли, я схватил ее за ошейник, рывком поднял на ноги и отволок к кровати, у подножия которой поставил на колени. Пристроившись рядом с ней, я насухо вытер полотенцем принадлежавший Поликрату стальной обруч на ее шее, обсушил волосы и завернул их в полотенце. Вытирать что-либо еще мне не пришло в голову, однако имущество гостеприимного хозяина — стальные обручи для шеи и для лодыжки — следовало поберечь от ржавчины.

Потом я замкнул стальное кольцо на ее левой лодыжке, посадив Беверли на цепь в ногах моей кровати. Будь она моей собственностью, я, наверное, вытер бы ее полностью. Вытирать собственную рабыню тоже своего рода удовольствие.

— Господин! — всхлипывая, лепетала Беверли. — О господин!

Удовлетворенный исполнением желаний, которые не так давно казались мне неосуществимыми, я устало растянулся на постели.

— Господин… — продолжала лепетать Беверли. Под ее всхлипывания меня сморил сои.

Мне снилась мисс Хендерсон, обнаженная, сидящая на цепи в ногах моей кровати.

По пробуждении я встал, подошел к Беверли, которая и наяву находилась там, и легонько пнул ее ребром стопы.

Она не спала, а после моего пинка мгновенно поднялась на колени и покорно склонила голову.

Близился рассвет. Серый утренний свет уже проник в комнату. Запястья Беверли были по-прежнему связаны за спиной — я так и не развязал их.

— Наверное, скоро утро, господин, — робко промолвила Беверли, неспособная из-за повязки на глазах определить, светает или еще нет.

Я приподнял ее за плечи и поставил за ноги. Полотенце за ночь соскользнуло с ее волос, и когда я коснулся их, они оставались еще влажными.

Тогда я мягко усадил Беверли на край кровати.

— Спасибо тебе, господин, за то, что ты удостоил рабыню чести коснуться твоей постели, — промолвила она.

Я промолчал.

— Мне трудно судить об этом, но, кажется, уже недолго и до зари. Господин, наверное, отдохнул. Он поднял меня и посадил на кровать. Наверное, теперь я снова должна буду ублажить его?

Я по-прежнему сохранял молчание.

— Вчера господин владел мною сурово, как настоящий хозяин. Он не позволил мне забыть о том, что я жалкая рабыня. Я постараюсь угодить ему.

Я не издал ни звука.

— Но как я могу угодить господину? Я связана.

Ответа, разумеется, не последовало.

— Ах да! — сказала Беверли. — Я с Земли, а господин, наверное, все еще интересуется особенностями земных рабынь. Ему любопытно, умеем ли мы доставлять удовольствие господам.

И она старательно и сладострастно постаралась ублажить меня так, как может сделать это рабыня со связанными руками.

Что ей вполне удалось.

Когда Беверли закончила, я, передохнув, бросил ее на живот и развязал ей руки. Она, тут же нащупав мои ноги, встала передо мной на колени и сказала:

— Сейчас, господин, если ты позволишь, я покажу тебе, как может служить земная девушка!

Я лежал и думал, доводилось ли когда-нибудь хоть кому-то из мужчин Земли испытывать подобное удовольствие.

— Вот так, — прошептала мне мисс Хендерсон, — мы обслуживаем наших господ! Теперь, наверное, ты понимаешь, — прошептала она со счастливым смехом, прижимаясь к моим ногам, — почему на таких, как я, всегда есть спрос. За нас дают хорошую цену.

В самом деле, ее умение оказывать мужчинам услуги явилось для меня откровением. Мне и в голову не приходило, что земные женщины способны на такие чудеса.

Оказывается, ошейник и плеть способны превратить вздорных холодных феминисток в подлинные сокровища, бесценные живые игрушки. Не удивительно, что за обладание такой собственностью мужчины готовы сражаться насмерть.

А вот мужчины Земли, имея дело с наглыми, бойкими, капризными, бесчувственными женщинами, понятия не имеют, что под тонким слоем наносного, фальшивого и противоестественного таится подлинное золото, которое не так уж сложно обнаружить. Достаточно проявить волю и силу, чтобы эти создания с мольбой пали на колени к ногам своих господ.

— Как я презираю мужчин Земли, — сказала мне Беверли. — Как люблю моего горианского господина!

И тогда я в первый раз не взял ее сразу, а начал ласкать.

— О господин, я сейчас закричу, — прошептала Беверли, тяжело дыша и страстно отзываясь на мои ласки.