Бродяга. Копьё Света

Лишь единицам из присутствующих было известно, кому именно принадлежит сапфировый огонь. Какому роду, точнее, какой из ныне покойных глав. А принадлежало данное пламя, разрушительное и сжигающее все, даже тень, тьму и свет, ей — Шарлотте ваэ Ихтаррис. Сапфировой Ведьме, наследнице древнего рода, предок которого пришел с Владыками, дабы спасти мир от Элементалей. И именно она, каким-то образом, с того света, или через последнюю волю, прокляла Святое Копье своим огнем. Так думал Его Святейшество, смотря на языки пламени, танцующие по древку и лезвию.

— Тварь! Гори ты Черным Пламенем! — в даль, в небесную высь выкрикнул Святейшество, адресуя эти слова той самой Ведьме, по чьей вине Святое орудие в его руках рассыпалось пеплом, как и надежда на величие и наивысший чин из возможных. — Ненавижу тебя, ваэ Ихтаррис! — процедил сквозь зубы храмовник, навлекая на себя и всех тех, кто рядом беду, активируя этим дополнительное проклятие.

— Ха-ха-ха! — раздался знакомый старшему храмовнику смех, принадлежащий почившей главе Ихтаррис. А следом предстала, словно живая, и сама леди Шарлотта, объятая сапфировым пламенем.

— Демоница! — выплюнул старший Храмовник, зассмотрев облик леди внимательнее. Она предстала в нечеловеческом облике.

По телу, не прикрытому тканью бархатного платья, тянулась замысловатым узором сине-черная чешуя. Длинные волосы ваэ Ихтаррис были окрашены в оттенок подвластному ей пламени. Голову венчали тонкие, раздвоенные рога, уходящие острыми кончиками назад. На изящных руках — переливающиеся опалом заостренные по-кошачьи когти, рвущие даже мировую ткань.

— Гори! — сказала она, щелкнув пальцами.

Вжих!

И на сотни метров вокруг разлетелась волна ярко-синей энергии, откидывая назад всех воинов света. Кто-то отлетел к деревьям, оставаясь там без сознания, кто-то к золотом обитой карете, попадая дополнительно под копыта взволнованных лошадей. Сам Его Святейшество, прочувствовав на себе мощь древесины многовековых сосен, пришел в себя не сразу. А опосля. Через добрых пятнадцать минут. Как и серебряные паладины. По пробуждению их ждал еще один маленький сюрприз, оставленный пламенной волей Шарлотты.

Каждый из артефактов, будь то защитный, накопительный, боевой, оценивающий, сканирующий или пространственный, безвозвратно рассыпался пеплом, оставив паладинов и рыцарей ни с чем. Все то, что воины света собирали годами и десятилетиями, кануло в небытие. А все потому, что одна гниющая в сырой земле ведьма, кормящая червей, отметила своим пламенем Святое Копье.

— Бездна тебя проглоти, ваэ Ихтаррис! — все также, в небеса, рыкнул Святейшество, еле-еле поднимаясь и опираясь о ствол надломанного дерева. Ковыляя, хромая и причитая, сетуя на вездесущую, мстительную Сапфировую Ведьму, Святой Лукарий шел к карете.

Не видя полных гнева взглядов своих подчиненных, не слыша их «лестных» слов и сетований в свой адрес, святой Лукарий приказал возвращаться. Стены храма придадут ему спокойствия, а пятая Герцогиня подскажет менее опасный путь к спасению от гнева Архангела. В это верил Его Святейшество, оставляющий позади замок Северного Князя Тьмы и земли Снежного государства.

* * *

Представление «Крах надежд на светом озаренное будущее!», во всех ракурсах, деталях, видели непосредственные виновники данного похода. Прямо из окон замка, находясь под куполом «Отвода внимания», Князь Тьмы и приглашенные на представление Генералы, наблюдали падение по карьерной лестнице Его Святейшества Лукария. Видели воочию, как рассыпались тленом все его заслуги перед светом и Первым Герцогом. А с ними и полученные в боях и сражениях артефакты, его личные, служащих ему паладинов и присягнувших на верность рыцарей. И конечно, фееричное, яркое явление Шарлотты в сапфировом пламени.

— Теперь Его Святейшество Лукария ждут полы, огарки свечей и серая, в заплатках хламида младшего послушника! — не сдерживая смех, сказала дева снега Юлинэ. — Как печально! — с сарказмом сказала она, стирая воображаемую слезинку с глаза, но при этом широко улыбаясь.

— Да. Первый Герцог этого Лукарию не простит. — Согласился с Юлине Олдрин, зная архангела и его методы наказания. О смерти Лукарий будет архангела молить. И она ему покажется избавлением от страданий.

— Ярко закончилась карьера Его Святейшества! — усмехнулся Винтер, — но за что боролся, на то и напоролся. — Выдал приговор бывшему Святейшему.

Не переваривает Винтер Лукария. И дело не в том, что ректор академии лич, а храмовник Святейший. Нет. Дело в студентах и профессорах, которые по приказу Лукария, подписанному советом северных королей, раз в год должны проходить очищение от скверны. То есть проводить в главном храме сутки, стоя на коленях, молясь Пресветлому. Совет, когда подписывал этот приказ, руководствовался безопасностью своих земель и подданных, на них проживающих. Условие у храма одно: владеющие магией почитают раз в год Светлого Владыку, а святоши в свою очередь не наведываются с проверкой в академию, распространяя влияние храма в умы неокрепших студентов.