Бродяга. Путь ветра

Ворота остались позади, и, привычно вписывая свой путь в хитросплетение улиц Малого Порта, Бродяга поспешил на проспект Золотых Львов. Он шел, минуя дома и лавки, мастерские и трактиры, и, среди прочих, неприметное здание с известной по всему Альверону вывеской: сияющий шар в протянутой руке и надпись «Имеющий Свет да поделится». Чем-то знакомым повеяло от полукруглых каменных ступеней — и Ян, остановившись на мгновение, обернулся.

Здесь был след, который он так долго искал, след явный и ясный, несмотря на многомесячную давность — но уже ненужный.

Так или иначе, Бродяга трижды подумал бы, прежде чем ступить на территорию Ордена Света, пусть даже это не консулат, а просто лечебница, в которой помогают всем и никогда не задают ненужных вопросов. Знать бы еще, зачем Мари заходила сюда… Где-то под ложечкой шевельнулось запоздалое беспокойство, и Ян ускорил шаги.

* * *

Боль, чуть приглушенная Силой целителей, но не менее острая…

Крик…

Усилие, способное, наверное, зажечь звезду — или выпустить в мир новую жизнь.

Плач — тонкий, тихий и в то же время мелодичный, как самая лучшая на свете песня.

«Девочка у тебя… Дочь. Велли, давай полотно…»

Слезы застилают глаза, мешая видеть — только слезы уже не от боли, а от сумасшедшей радости, отголоски которой не погаснут еще несколько часов, лишая сна.

И крохотное тельце ребенка в руках сестер Света выглядит самым совершенным из всего, что есть в мире; и Мари не замечает, что седоголовая старшая целительница смотрит вовсе не на дитя…

…Взгляд ее сосредоточено изучал ямку у основания шеи роженицы, меж ключиц.

* * *

Светильники в коридоре пригашены на ночь, но не до конца: их свет разгоняет не только тьму, но и заразу; поэтому перед палатой крестьянина, заболевшего ропотухой, свет горит в полную силу, чтобы хворь не расползлась по всей лечебнице. И точно так же ярко — хотя и по обратной причине — горит светильник у палаты, в которой находятся ведунья и ее дочь: ничто худое не должно проникнуть сюда; ничто не должно угрожать жизни, которая только началась. Жизнь есть свет, и материнство — свято. Это истины, в которых не позволит себе усомниться ни один светлый маг — будь он воином, целителем, учителем или одним из тех, кому приходится совмещать первое, второе, третье и еще очень многое. Это — понятно, привычно, естественно. Иное дело, когда речь идет о непривычном, мало того — небывалом. И даже не речь, а самый что ни на есть спор.

Именно это происходило в келье старшей целительницы, и, хотя комната ее была в дальнем конце коридора, Мари слышала каждое слово.

Голос — девичий, резковатый, дрожащий от гремучей смеси страха и азарта:

— У нее же знак!..

Мари узнала этот голос. Так говорит Велли, большеглазая девушка-фэннийка, недавно поступившая в ученицы к хозяйке приюта Лайэ.

— Я его тоже видела, — звучит ответ, и в нем — холодок предостережения. Но Велли не может остановиться, не выпустив пар:

— Она — из этих… с севера. Маг-убийца, проклятая и обреченная на бездетность… «ардар».

— Их называют уртарами, Велли, — спокойно поправила Лайэ. — И значит это на шесс-радате всего лишь — «опоясанный». Кстати, пояса-то у нее и не было, заметила?

Велли обескуражено кивнула. Наставница продолжила тем же размеренным тоном:

— Ты, однако, права: детей у них не бывает. А эти роды мы принимали вместе.

— И… что теперь? — осторожно спросила девушка.

— Значит, она — не уртар, — пожала плечами Лайэ. — Успокойся. Консулу я сообщу. Если нужно, старшие ее найдут. А мы… Света ради, позволим ей пожить здесь три недели — как всем. Потом ей придется уйти.

Лицо молодой целительницы приобрело озадаченное выражение, сменившееся отрешено-серьезным, неожиданно жестким. Зеленовато-карие глаза прищурились:

— А если попробовать… задержать? Или…

Лайэ, покачав коротко стриженой седой головой, нахмурилась:

— Она не уртар. Если она нечто меньшее — мы согрешим против Света, проявив жестокость. А если нечто большее… Велли, мы с тобой — целители. Не бойцы…

Целительница встала, завершая разговор. Отвернулась к окну, ловя серебристое сияние луны и стремясь восстановить внутренний покой и сосредоточенность… Только мысли в голове толпились совсем другие — о странной женщине с севера и ее новорожденной дочери, о только что отзвучавшем разговоре, о Велли и о выражении, мелькнувшем в ее глазах. Проглядели что-то ребята при распределении, ох проглядели: да, конечно, девочка — хороший, сильный маг…

Явно не боец… но и не целитель. Точно не целитель.

Еще раз представив себе прищур зеленовато-карих глаз, Лайэ попыталась придумать подходящее дело для своей помощницы — и тут же поняла.

Дознаватель.

Говорить ей об этом пока не стоит, а вот на остров надо сообщить, и срочно. Если еще не сообщила сама Велли.

Тонкие пальцы хозяйки приюта потянулись за пергаментом.