Бродяга. Путь ветра

— Сама могу, — буркнула она, глядя в сторону.

— Знаю я. Будем считать, что мне надо чем-то заняться. Чтоб не страшно было. Идет?

— Идет, — улыбнулась одними губами Мари…

Но потом улыбка, пробившись сквозь боль и тревогу, коснулась глаз. И впервые — от самого Фориса — Мари сказала:

— Спасибо, Ян.

И — вопреки своим знаниям и здравому смыслу — Ян ощутил, как перехватило дыхание от избытка Силы …

* * *

Ночная тишина на самом деле вовсе не беззвучна. Мягкий плеск волны, шепот ветра в ивовых косах-ветвях, ленивая перекличка лягушек; еле слышный взмах крыла и писк охотящегося нетопыря…

И дыхание — ровное глубокое дыхание человека, спящего спокойно и с удовольствием.

Ян мягко повел плечом, поудобнее устраивая голову Мари. Та шевельнулась, не просыпаясь, и ресницы щекотно тронули шею Бродяги. Память услужливо нарисовала образ-вспышку: оскаленная пасть, белый блеск клыков… если это случится сейчас — шансов у него просто не будет.

А значит — надо гнать прочь сон… и посторонние мысли, кстати, тоже. Что вовсе нелегко, когда сидишь за полночь на берегу лесной речушки, а на руках у тебя спит красивая девушка…

Да еще этот запах трав…

Аль Опаленная Длань, Проложивший Дорогу, помоги…

Словно в ответ, небо перечеркнула падающая звезда — скользнула по темному бархату и угасла над горами, на востоке. Скоро тот край неба поблекнет, потом заалеет — ветреное будет утро, он чувствовал это уже сейчас…

— Ян, он здесь.

Мари была спокойна, сосредоточена — только левое веко чуть подергивалось.

— Не дай ему подойти. И — не выпускай меня, что бы ни случилось. Пожалуйста. Да, еще…

Она перевела дыхание.

— Можешь брать мою Силу. Сколько понадобится… слышишь? Если он… если я снова… в общем, просто вычерпай ее всю и сразу. Мне не будет больно. Лучше — ты, чем…

Ян не ответил.

Не пошевелился.

Но глаза, способные видеть незримое, зажмурились бы в этот миг — такой яркости сияние окружило его и Мари, твердея, кристаллизуясь, заключив Бродягу и ведунью в многогранный непроницаемый шар-самоцвет.

А напротив, между двумя вербами, соткался темный силуэт, черная дыра на ткани ночи. Острый безглазый взгляд-удар скользнул по огнистым граням и запутался, потерявшись в них. Тень не приблизилась.

Дальнейшее напоминало горячечный бред… но не слишком.

Ровно настолько, чтобы оставаться реальностью.

Земля вокруг них вспучилась и лопнула, выпуская хищные стебли гвалиса. Движения их — ведомые теплом и запахом человеческого тела — были неспешны, но мгновение спустя Бродяга оказался среди клубка белесых щупальцев. Ни одно из них так и не смогло коснуться ни его, ни Мари… и чтобы обратить их в пепел, хватило совсем небольшого усилия…

Стаи оборотней-йорга, высасывающих жизнь, закружились в бешеном танце, стремясь прорваться к ним — и рассыпались пылью в налетевшем ледовом вихре. Спасибо, Мари…

Харракуты, стервятники Сероземья, пружинисто переступая на суставчатых лапах, тяжелыми жвалами долбили окружившую их невидимую броню…

Лиловые молнии снова и снова били то сверху, то из воды, перемежаясь каменным градом и еще невесть чем, для чего не было имен ни в одном языке, живом или мертвом. И все это гасло, исчезало, рушилось, ткнувшись в сферу Силы, созданную Яном… и унося частицу этой силы с собой.

В какой-то миг Ян ощутил, что его уже не хватает, что натиск врага вот-вот прорвет оболочку. Он не успел ни сказать ничего, ни сделать. Просто, пошатнувшись, почувствовал, как Мари подхватила его — закрыв собою.

Всего на миг потускнела одна из граней шара.

Но и этого мига хватило.

Темное щупальце коснулось сознания Яна.

Лес, берег, река разом исчезли. Он повис над бездной, девичье тело на руках налилось свинцом — удержал, не выпустил; обернулось холодным огнем, обжигая до костей — не поддался…

Он ощутил пустоту, сплав боли, голода и жажды… вот, значит, что ты чувствуешь, бывший?

А рядом, так близко — чашей родниковой воды, олененком, вышедшим навстречу волку — она… «Мне не будет больно…» Ей — не будет… Вычерпай ее до дна… и тебе тоже… станет легче… может, ты даже одолеешь меня в этот раз… иначе не будет тебя. Смерть, тлен, вечное одиночество и пустота…

— Ах ты мразь! — выдохнул Ян, разбивая чужую волю и изгоняя из сознания наведенный ею морок. — Сгинь!

И хлынул поток белого пламени — чистого, ярого, неудержимого. И Тень, омерзительно исказившись, исчезла…

Ян, выпустив Мари, пораженно посмотрел на руки.

Аль-Г’эхт, «Истинный гнев», или же — «гнев Настоящего».

Пламя, положившее конец Битве Вэйлэ и вместе с нею канувшее в легенду. Вырвавшееся через тысячу шестьсот с лишним лет из рук — уст, воли? — безвестного бродяги, волшебника-недоучки…

Почему? Как?

Над притихшей поляной прошелестели слова древнего языка: «Крепкое вино — из динвальских долин; острые клинки — из кузниц Гефара; но острей и крепче их…»

Наверное, это был ответ.

Но Голос умолк прежде, чем прозвучало последнее слово.

* * *

— Ты — герой?