Бродяга (СИ)

И глядя на него, такого высокого и широкоплечего, Кьяра вдруг с разочарованием вспомнила, как когда-то втайне от всех она симпатизировала внешнему облику скворан, даже невзирая на их эмоциональную непоследовательность и импульсивность. Просто среди многих галактических рас скворане выделялись идеальной пропорциональностью и грациозностью своего тела. Их светлая почти сизая кожа казалось голубой из-за скворанского обычая наносить на неё массу символических татуировок, почти не оставляя свободного места. У них был особый культ тела и целый ряд обычаев связанных с ним, как, например, не было ни одного скворанина с длинными волосами, у всех они были строго пепельного цвета и коротко почти на лысо острижены, даже у женщин. Не было среди скворан и кареглазых, скворанская раса являлась обладателями светлых глаз, но глаза эти были до крайней степени необычны.

Во-первых, вместо одного зрачка — целых три, которые при этом постоянно пульсировали, передавая ту или иную степень эмоциональности.

Во-вторых, насыщенность цвета, которая так же была связана с психологическим состоянием — чем позитивнее настроение индивидуума — тем ярче был цвет этих глаз, и наоборот — чем сильнее ярость — тем бледнее радужка, которая наливалась красным кровяным оттенком и даже имела способность светиться в темноте. Поэтому чтобы понять в каком настроении находится скворанин — достаточно было посмотреть ему в глаза.

— О, вот «…здравствуй дорогой дневник», — прочёл вслух скворанин тоном, заставившим заржать всех остальных скворанских солдат. Дальше он что-то невыразительно замычал, бегло читая … пока его брови вдруг возмущенно не взлетели вверх, а небесная лазурь его глаз постепенно начала тускнеть.

— «Сегодня 15 июля — самый знаменательный день в моей жизни!», — продолжил он леденящим душу голосом, — «Дорогой дневник, я Кьяра Сноу, с отличием окончив военную академию, получила звание младшего офицера! И получила распределение на Основную Базу первой космоплатформы! Оттуда же начинали папа и брат, оттуда и я начну свою миротворческую миссию!» — скворанин медленно поднял свои багровеющие глаза на побледневшую девушку, гордо расправившую плечи и отважно встречающую этот пугающий взгляд. Громко бросив на скворанском несколько слов, он ринулся к ней, подойдя вплотную, одним движением руки грубо вжав её в стену. Не опуская глаз, Кьяра почувствовала, как его оружие уперлось ей прямо в грудь.

— Как нехорошо врать, офицер Сноу. А кто-то мне ещё тут втирал о дурном тоне, — прошипел он.

— Не надо, не убивайте её, прошу вас! — вдруг с надрывом взмолилась Хайди, подползая ближе и отвлекая его на себя. — Она же ещё совсем девчонка!

— Молчать, тебя не спрашивали!!! — разъяренный скворанин наотмашь ударил Хайди по лицу, снова вернувшись к Кьяре. — Заткнитесь и начинайте про себя молиться, чтобы я не испытал на вас свой эмоциональный срыв! Теперь мне ясно — она защищала тебя! — и его рука сжала Кьяру за горло.

Они не отрывали глаз друг от друга. Она смело смотрела на это застывшее суровой красотой покрытое татуировками лицо, в эти глаза, ставшие теперь неопределенного цвета, в каждом из которых три зрачка расположенных друг возле друга то сужались, то расширялись, сливаясь в один. Он был выше и намного крупнее её, и сила сейчас была на его стороне, ровно как и возможность решать кому сегодня жить, а кому умереть. И, тем не менее, это не мешало ей вызывающе смотреть ему прямо в глаза.

— Кто она тебе, подруга, бабушка, личный врач? А может быть вы все здесь переодетые офицеры коалиции?! — требовательно рявкнул он, ещё сильнее сжимая свои пальцы вокруг её изящной шеи.

— Сестра. …Она моя родная сестра и они, правда, медики, — прохрипела ему в ответ Кьяра. — Убей меня, и покончим с этим. Что тебе стоит пристрелить безоружную закованную в наручники женщину?

— Кьяра! — предостерегающе взмолилась Хайди, уже не поднимая головы.

— Не женщину, а солдата Империи, будь они все трижды прокляты! — заметил Кьяре скворанин, не послабляя хватки. — И сколько же было боевых вылетов у нашего офицера Сноу, отличника военной службы? — ехидно поинтересовался он, вовсе не торопясь её убивать. Его гнев неожиданно сменился язвительным презрением. Но девушку больше пугали не эти вспыхивающие и резко угасающие эмоции, а то, что от него исходило — его подавляющая внутренняя сила и его ощущение вседозволенности с полным отсутствием чести и совести. — Отвечай, я сделал для тебя исключение, впервые в своей жизни я сделал исключение для имперской пешки, поэтому не рассчитывай на то, что мы скоро расстанемся, — шепотом добавил он ей в самое ухо.

— Восемь! — с вызовом бросила Кьяра, отвечая на его сарказм.