Бродяга (СИ)

— Идёт, — губы Яра чуть дрогнули в усмешке. — Зелень … на моей планете … много зелени … как твои глаза… я люблю…

— Нравятся мои глаза? — Кьяра изо всех сил пыталась удерживать его в сознании, хотя Яр начал откровенно заговариваться.

— Да, — у него даже не хватало сил на шепот, он отвечал одними губами.

— А я просто тащусь от твоих, и ты это знаешь. Темно синий это мой любимый цвет — цвет грозовой тучи.

— Ты … не понимаешь…

— Я понимаю, что мы обязаны с тобой выжить, я понимаю, что твержу это как ненормальная, я понимаю, что мы в полной заднице, но я не могу оставить надежды. Ладно, я применю последнее средство, — сжав его за руку, Кьяра наклонилась к нему как можно ниже. — У нас на Аресе тоже есть свои обычаи. Один из них — когда аресцу исполняется пятнадцать и он достигает своего совершеннолетия, он выбирает себе второе имя. Второе имя необходимо для общения с всевышним, мы произносим его лишь оставшись наедине с создателем. Его не знают ни родители, ни друзья, никто. Это личное, что есть между тобой и богом. Раньше религия занимала важную роль в жизни моего народа, но со временем, с разрастанием Империи духовность стала терять свои позиции. Я сама не очень-то верила. Но сейчас я очень хочу верить, что он существует, что он простит меня за мои чудовищные поступки, разглядев в них истинные мотивы того, что я спасала тех, кого люблю. Сейчас я хочу верить, что, если я произнесу своё второе имя — бог услышит меня. Он услышит меня и заметит тебя. И ты не умрёшь. И мы вытащим Ровера и Тана. Моё второе имя Эйвери! — и вспомнив слова молитвы, глядя в глаза Яру, Кьяра начала молиться. — Я взываю к тебе всеобъемлющий и неприкосновенный дух, просветляющий и наставляющий. Склонив голову, я Эйвери, прошу твоей защиты и благости. Я прошу показать мне мой путь и удержать на нём всех, кто дорог моему сердцу. Сбросив тяжесть вины — дух воспарит, сбросив тяжесть гнева — дух очистится, сбросив тяжесть печали — дух наполнится любовью. Моя душа вышла и вернётся в источник. Я лишь путь длинною в жизнь. Я частица всеобъемлющего, и он во мне.

Слушая бормотание девушки, глаза Яра начали наполняться синевой, его сознание становилось чётче, словно её молитва действительно возвращала его к жизни, либо это был последний всплеск.

— А можно мне сказать? — прошептал Яр. — Вдруг он пока ещё здесь, и заметив меня, возможно, твой бог меня ещё и услышит. Если услышит — тогда пусть он тоже простит меня. … За то, что я люблю девушку, которую любить не имею права. За то, что я полюбил чужую невесту. За то, что я люблю тебя Кьяра. И если ему не сложно, пусть он тоже подскажет мне что делать.

К Яру перед смертью вернулась его ирония, но девушка просто оторопела от услышанного. Кьяра знала, что нравится ему, но, чтобы любовь!

Она просто смотрела на него округлившимися глазами с отвисшей челюстью, забыв на время как из себя можно извлекать звуки.

Из этой неловкой ситуации, от этих въедающихся в неё синих глаз — её отвлекла ожившая связь.

— Борт «меч — 554», на связи база Юкатан, просьба подтвердите голосовую идентификацию.

Это была стандартная процедура. Для вызова санитарного крейсера личностного кода было мало — нужен был голосовой контакт, чтобы сверхчувствительная компьютерная программа смогла опознать и подтвердить личность, и что эту личность не заставили говорить принудительно. Кьяра об этом знала и решила пойти на хитрость. Приложив запястье оглушенного пилота к идентификатору, она умышленно прохрипела в передатчик:

— Я … умираю, — а затем добавила уже нормальным голосом, прервав связь, пытаясь возобновить разговор с Яром, не затрагивая тему, на которой они остановились. — Это собьет программу с толку, но они не смогут проигнорировать сигнал о помощи и вышлют санитарный крейсер. Гуманитарии они ведь частично смертники, так что их всё равно бросят в этот квадрат. Ты ведь продержишься, верно?

Глядя на неё, он просто кивнул. А так как он смотрел безотрывно и пристально, Кьяра понимала, что должна ему всё-таки что-то сказать.

— Наши отношения с тобой, — судорожно вздохнула девушка, — складывались очень сложно. Сначала ты презирал меня, мы дрались, затем ты начал потихоньку впускать меня, и я почувствовала в тебе друга, а потом ты просто начал заигрывать, дразня Ровера. Но ты сказал, что у скворан так принято, что это правила круга. Я воспринимала твоё поведение как обычные скворанские заскоки. Я, конечно, допускала мысль, что могу нравиться тебе, но я не думала, что вот …так серьёзно. Я понимаю, что это чувство нельзя пригласить специально, и от него невозможно избавиться только по одному твоему желанию. Оно приходит, и ты уже не принадлежишь себе. Иногда мне кажется, что ты необычайный кретин, но ты мне нравишься, несмотря на все твои выпады. Я привязалась к тебе, я готова рисковать жизнью ради тебя. Ты удивительно тонко чувствуешь меня. Между нами есть какая-то связь, но я люблю Ровера. И я не знаю, как теперь быть.