Бродяга (СИ)

— Снова картины живой природы? — но она всё-таки пошла, стараясь не наступить в темноте ему на пятки. Пусть его поведение заставляло её порой чувствовать себя растерянной и неуравновешенной, но с ним оставаться было куда приятней, чем терпеть присутствие злобного Яра. Хотя то, что ей всё больше начинала нравиться компания Ровера — приводило её в смятение, а иногда даже в полное отчаянье, из-за возникающего чувства вины перед её прошлыми отношениями с Томом, перед теми идеалами, которым она была когда-то предана раньше. Вот в этом и была причина её замкнутости в последние дни.

Лес жил своей жизнью, перекликался ночными шорохами и подозрительными звуками. Ровер вывел её на какую-то поляну, а затем заставил взобраться на холм, и Кьяра, по правде, не понимала, что можно разглядеть здесь ночью.

— Сейчас, — прошептал Ровер, задрав голову вверх. — Лучше лечь в траву. Нужно немножко подождать.

Кьяра улеглась рядом с ним и тоже, по его примеру, уставилась в прекрасное звёздное небо.

— Ты когда-нибудь думала о том, что будешь вот так непринужденно любоваться небом на пару со скворанином?

— Ну, когда-то мне чудилось, что со мной обязательно должно произойти нечто необыкновенное. Не знаю, попадаешь ли ты под это определение, — ответила Кьяра, улыбнувшись в темноте, отпуская своё уныние.

И вдруг, яркой синей вспышкой по небу промчался и погас осколок метеорита. Сначала один, затем второй. А затем, там словно взорвался фейерверк — небо стало озаряться разноцветными бликами, превращая момент звездопада в волшебство. Это было неимоверно красивое и редкое природное явление, встречающееся в определенные периоды времени на некоторых из планет.

— Метеоритный салют, — прошептала Кьяра. — Сказочно красиво, — она наслаждалась этим зрелищем, пока у неё не разболелись глаза. — Это так …, - приподнявшись на локте, она посмотрела на Ровера и запнулась, подбирая наиболее подходящее слово. — Поразительно до невообразимости! Я имею в виду не только этот небесный фейерверк, но и тебя тоже. Ты и вдруг эта твоя черта — пьянея от свободы любить окружающий мир. Почему в тебе столько несопоставимого, Скай Ровер? То пламя, то лёд. Но нежность, то жестокость. Я уже не удивлюсь, если ты вдруг расплачешься, умиляясь розовому карапузу, а через минуту с полнейшим хладнокровием раздавишь пушистого котёнка, нагадившего тебе на сапог.

— И такое может быть, — тихо рассмеялся Ровер, притянув к себе девушку. — Иди ко мне, зануда. … Другим людям сложно понять скворанина, — продолжил он, обнимая её, — Но за годы скитаний, вбирая в себя черты и знания различных рас, я, по-моему, стал кем-то без определяющей народности. Я знаю, я слишком многогранен, несносен, а иногда меня вообще невозможно понять, почему я поступаю так или иначе, но не всегда важно понять — достаточно лишь принять меня таким. Прими своё теперешнее таким, какое оно есть. Прими меня Колючка.

— Сверх самоуверенного мега сумасшедшего сорвиголову? — невольно улыбнувшись, уточнила Кьяра, но он не ответил.

Прижимая её сильнее, Ровер стал целовать её. Чуть дыша, касаясь губами её лица, шеи. Нежно. Затем поцелуи в губы стали более страстными, и Кьяра почему-то уже не пыталась ему противостоять. В данный момент она словно падала куда-то без страховки, и этот её полёт сопровождался только звездопадом и его губами. Ей нравилось это ощущение, вот в чём была загвоздка. Она была без ума от них. Но когда по её телу стали прокатываться волны томительной дрожи, а руки Ровера стали незаметно избавлять её от одежды, Кьяра вдруг резко остановила его:

— Нет. Не могу. Это неправильно Скай.

— О-о-о!!! Да что именно?!! — эмоции скворанина резко взвились, начиная раскачивать маятник его раздражения. — Что неправильно? Я этого хочу, ты этого хочешь, и не отрицай, я чувствую! Так почему нельзя этим заняться, если это всё равно рано или поздно случиться?! — Ровер просто негодовал.

— Это влечётся физиология, — пыталась объяснить Кьяра. — Да, мне стали нравиться эти поцелуи, даже эти разговоры, но я не могу вот так просто сдаться на твою милость и стать твоей игрушкой только потому, что у тебя появилась идея фикс — переспать со мной! К тому же, у меня ещё есть чувства к Тому. Он два года был моим парнем …

— Чувства?!! — разъяренно выкрикнул Ровер. — Просто отлично! Я лично убью этого гавнюка! Но сначала — я вырву из тебя это заблуждение, словно сорняк. Чувства! А потом ты сама захочешь стать моей … игрушкой, — процедил Ровер, сбегая с холма и растворяясь в темноте.