Бродяги

– Там нежить обитает. – Бор смотрел ей прямо в глаза. – По официальной версии тот маг готовился напасть на короля. И создавал армию нежити. А Кедар, стало быть, короля спас. И окружил лес непроходимой для нежити границей. В лес теперь людям хода нет, но и оттуда никто выйти не может.

– По официальной версии, – повторила Дилла. – Понятно.

Котоящер вдруг встрепенулся и зевнул. Посмотрел яркими желтыми глазами на хозяина, муркнул, поднялся на лапы и захлопал крыльями, на пару дюймов оторвавшись от подушки.

– Земля и небо! – ахнул Бор. – Летает!

Он сгреб любимца и уткнулся в его мех. Плечи гоблина задрожали. Лейн посмотрел на них с тоскливой завистью и отвернулся.

– Ты не позволяй ему уставать первое время, – сказал он. – И корми получше.

– Само собой, – невнятно пробормотал гоблин. Не выпуская котоящера, нагнулся, выдвинул из-под кровати клетку, в которой метались десятка два мышей. – Сейчас, Живоглотик, сейчас жратиньки будем!

Лейн изменился в лице. Дилла покачала головой и встала.

– Мы тебя в лавке подождем.

Бор не глядя махнул рукой. Темнота расступилась и сомкнулась за ними, отрезая воркование гоблина, отчаянный писк и хищное урчание.

***

Дерево плачет – роняет мутные крупные капли на иссохшую землю. Дожди обходят Проклятый лес стороной. В прежние времена здесь не бывало засухи. Должно быть, это Кедар пытается взять лесную крепость измором. Напрасно надеется. Там, в глубине чащи, есть озеро, питаемое подземными родниками. А вот на этой стороне границы всё пожухло. Приходится тянуться корнями всё глубже и глубже, нащупывать воду, чтобы поливать траву вокруг. На свежую зелень прибегают мелкие ушастые зверьки. Когда-то Дерево помнило, как они называются. Теперь – нет. Память облетает с каждым листопадом. Да какая разница? Названия – это всего лишь слова. Главное, что у зверьков хрупкие кости и сладкое мясо. Но его мало. Слишком мало!

Сегодня срок очередной жертвы. Но старуха не пришла. Почему?

Дерево плачет…

Глава 7. Старый дом

"Что для одного еда, то для другого яд".

Английская пословица

Пока они шли по петляющим улицам до северных ворот, Дилла вся была, как натянутая тетива. Лейн, судя по искрящимся волосам – тоже. Хорошо, что на солнечном свету эти искры терялись. Дилла не стала надевать амулет, чтобы не отвлекал, и остро поглядывала по сторонам. Засечь слежку не удалось, но Дилла всем своим существом чуяла – следят.

Северные ворота охранялись не так тщательно, как главные. Двое стражников сидели на траве возле широко распахнутых створок и жевали травинки. Когда Лейн и Дилла прошли мимо, они заинтересованно приподнялись. Потом вслед донесся насмешливый свист. Дилла дернулась обернуться.

– Не связывайся. Я знаю способ получше. – Лейн сорвал с обочины стебелек с пышной метелочкой. Именно такие жевали стражники. Надкусил, облизнулся с нехорошей улыбкой. – Ну вот, к вечеру эти хамы разучатся свистеть. И внятно говорить тоже – на пару дней.

– Нарываешься, – с вялым осуждением сказала Дилла.

Ей тоже надоело мириться с пренебрежительным отношением горожан. Люди должны уважать фэйри. Уважать и бояться. Тем более здесь. Да они землю обязаны целовать под ногами местных нелюдей за то, что не задохнулись и не замерзли без солнца!

– Хватит осторожничать! – отмахнулся Лейн. – Ясно, что это не Кедар тебя вызвал. Иначе бы нас уже ловили.

– Думаешь, выжил кто-то из учеников сожженного мага?

– Необязательно. Полагаю, у Кедара немало врагов. Хотя я тоже склоняюсь к версии с учеником. Вызов был слишком сильным для простого человека. И Бор не зря упомянул о том маге.