Бродяги Дхармы

В бутсах, не тяжелых, но надежно защищающих ногу, стало значительно проще. Отличное новое ощущение – скакать с валуна на валун, не чувствуя боли сквозь тонкие теннисные тапочки. Да и Джефи нравилась неожиданно обретенная легконогость. С удвоенной скоростью пустились мы вниз по долине. И все же каждый шаг давался с трудом, усталость настигла нас. С тяжелым рюкзаком за спиной трудно контролировать мускулы бедер, необходимые для спуска с горы, который бывает порой труднее, чем подъем. Да еще надо было преодолевать завалы: идешь-идешь по песку, вдруг каменный завал преграждает путь, надо забираться на камни и прыгать с одного на другой, внезапно камни кончаются, и спрыгивай опять на песок. Или вдруг попадаешь в непроходимую чащу, надо идти в обход или продираться напрямик, порой я застревал с рюкзаком и стоял, ругаясь и дергаясь, в невозможном лунном свете. Мы не разговаривали. Кроме того, я злился, потому что Джефи и Морли боялись остановиться и передохнуть, говорили, что сейчас это опасно.

– Не все ли равно, луна яркая, можно даже поспать.

– Нет, надо сегодня ночью добраться до машины.

– Остановимся хоть на минутку. Ноги не выдерживают.

– Разве что на минутку.

Но минуты, конечно, не хватало, и вообще, по-моему, они впали в истерику. Я ругался на них и однажды даже сорвался на Джефи: «На хрена так убиваться, тоже мне развлечение!» (И все твои идеи – фигня, добавил я про себя). Чуть-чуть усталости многое меняет. Бесконечная лунная долина, зажатая меж двух скалистых стен, камни, «утки», камни, наконец уже вроде бы показалось, что дошли – ан нет, ничего подобного, ноги мои вопиют о пощаде, я матерюсь, ломлюсь сквозь ветки и бросаюсь на землю, чтоб отдохнуть хоть минуту.

– Давай, Рэй, пошли, осталось чуть-чуть. – Я, конечно, понимал – терпения во мне ни на грош, это давно известно. Зато я умею радоваться. Добравшись до альпийского луга, я растянулся на животе, напился воды из родника и тихо, мирно радовался, пока они озабоченно обсуждали, как бы им вовремя успеть к машине.

– Да ладно вам, такая чудесная ночь, а вы уж совсем себя загнали. Попейте водицы, поваляйтесь минут пять-десять, все само образуется. – Теперь я оказывался философом. И действительно, Джефи согласился со мной, и мы как следует отдохнули. После нормального человеческого отдыха я был уверен, что спокойно доберусь до озера. Красивая была дорога. Лунный свет сочился сквозь густую листву, бросая пеструю тень на спины Морли и Джефи, шедших впереди. Мы вошли в хороший ритм и весело покрикивали: «хоп-хоп», перестраиваясь на поворотах, все вниз, вниз, в славном свинговом ритме спуска. А как хорош был в лунном свете гремучий ручей, летящие блестки лунной воды, белоснежная пена, черные как смоль деревья, настоящий лунно-тенистый эльфийский рай. Воздух стал нежнее, теплее, вернулись человеческие запахи. Запах озерного прибоя, цветов, мягкая пыль земли. Там, наверху, все пахло льдом, снегом, бессердечным камнем. Здесь – лесом, отдающим солнечное тепло, солнечной пылью, отдыхающей под луною, влажным песком, цветами, соломой – добрые земные запахи. Приятно было шагать по тропе, правда, в какой-то момент я снова почувствовал страшную усталость, хуже, чем в бесконечной долине камней, но внизу уже мерцал огонек в сторожке у озера, славный маленький фонарик, так что все было в порядке. Морли и Джефи беспечно болтали, оставалось только скатиться к машине. И внезапно все кончилось, точно длинный и страшный сон, мы идем по дороге, вокруг домики, под деревьями припаркованы автомобили, а вот и машина Морли.

Мы скинули рюкзаки.

– Судя по всему, – сказал Морли, прислоняясь к машине, – прошлой ночью никаких заморозков не было, так что я совершенно напрасно возвращался и сливал воду.

– А вдруг были? – Но Морли зашел в магазинчик за машинным маслом, и там ему сказали, что заморозков не было, наоборот – ночь была одна из самых теплых в году.

– Столько было возни, а толку? – сказал я. Ну и ладно. Мы умирали с голоду. – Поехали в Бриждпорт, – предложил я, – зайдем куда-нибудь, возьмем гамбургеров с картошкой, кофейку горячего. – Вдоль озера доехали мы до гостиницы, куда Морли вернул одеяла, а оттуда – в городок. Бедняга Джефи, тут-то я и раскусил, где его ахиллесова пята. Этот крутой паренек ничего не боялся, мог неделями бродить один по горам и отважно сбегать с вершин, но стеснялся зайти в ресторан, потому что люди, сидящие там, слишком хорошо одеты. – Какая разница? – смеялись мы с Морли. – Просто зайдем пожрать, и все. – Но Джефи считал это место чересчур буржуазным и требовал перейти через дорогу, в более пролетарское с виду кафе. Это оказалась бестолковая забегаловка с ленивыми официантками – пять минут мы просидели за столиком, и никто даже не почесался принести меню. Я рассвирепел и сказал: