Бродяги. Путь Скорпиона

Она оглянулась в сторону повозок, где на шкуре лежал раненый юноша-альбинос. Голову ему перевязали чистой тряпицей и дали дрём-травы, чтобы он не стонал. Теперь ученик колдуна спал.

– Белёсый держал меч в руке и сидел на коне, – высказался Тамаз. – В его возрасте я уже ходил в разведку и убивал врагов. Так что никакой он не мальчик. Знал, что делает. Добить, и в яму. К остальным.

– Тамаз, дружище, я тебя не узнаю, – Ориоль снова толкнул палкой полено, которое никак не желало сгорать и вываливалось из костра. – Понимаю, что ты не любишь Гончих и им подобных, но добивать раненых… Нет, таким мы не занимаемся.

Близнец сорвал стебелёк дикого злака, сунул в рот, горько усмехнулся.

– Наших врагов это не смущало. И где теперь мы, а где они?

Присутствующие переглянулись. Яго многозначительно выгнул бровь.

Клоун медленно поднялся на ноги. И тут все остальные тоже поднялись. Включая Тамаза, хотя никакой команды вставать не прозвучало.

– Белёсый связан с колдуном клятвой, – спокойно сказал Ориоль, отряхивая штаны от прилипших листиков. – Пусть вернётся к нему. Иначе за нами до самого Горького моря будет тянуться хвост. Надеюсь, никто не хочет, чтобы колдун читал ваши мысли и путал сны?

– Хвоста не будет. Но враги всё равно останутся за спиной, – возразил Тамаз. – Они придут за нами. Не сегодня и не завтра, но придут.

– И мы их встретим, как обычно, – пожал плечами клоун. – Ну и ладненько. Сбор!

И снова, словно по какой-то тайной договорённости, все члены команды задвигались, заработали слаженно и быстро, собрали вещи, затушили костёр и направились к повозкам.

Первые красные лучи солнца осветили фигурки циркачей, превращая их в ожившие гранатовые статуэтки.

Ру-Ру коснулась локтя Ориоля, её глаза взволнованно заблестели, голос сделался вкрадчивым.

– Ори, близнецам ты запретил, но мне ведь позволишь съездить к границе? Встретить его. Ты же знаешь, если он кого-то нашёл, ему нужна будет помощь. И я, я просто не выдержу. Я так долго ждала…

Её рука задрожала.

– Нет, – ответил клоун твёрдо. Но видно было, что эта твёрдость даётся ему тяжело. – Нет, Рузиль. Доверься ему. И давай следовать плану.

– Я не могу просто сидеть и ждать. Не могу! – вскрикнула она.

– Ты ждала много месяцев, – добавил он потеплевшим голосом. – Осталось подождать ещё немного.

– Может, он сгинул. Может, погиб… И она тоже…

Ориоль закрыл ей рот своей большой тёплой рукой.

– Только не Гаспар. Только не наш Клешнявый. Нет. Он жив.

– Да откуда ты знаешь?

– Чувствую.

Он улыбнулся, обнял её и зашагал вперёд, туда, где пестрел в рассветных лучах раскрашенный цирковой фургончик.

* * *

Когда над равниной взошло солнце и прозрачный змей растворился в вышине, даря колдуну последний взгляд на удаляющийся обоз, Моргред поднялся с земли.

Превозмогая жгучую боль в суставах, он заспешил, почти побежал к телу юноши, который неподвижно лежал на песке.

Необычная бледность и усталость последних дней сделали лицо Анемеда почти прозрачным, мертвее мёртвых. Но колдуна это не сбило с толку. Дрожащими руками он снял с пояса инкрустированную яшмой табакерку, щёлкнул замочком, нашёптывая: «Сейчас… Сейчас, мой мальчик», сунул под нос юноше нюхательную соль.

Анемед распахнул глаза, хватил ртом воздух и задышал, как только что выловленный окунь. Его конечности беспорядочно задёргались, правая рука сорвала с головы повязку, обнажая страшную на вид, но неопасную рану на лбу.

– Тише-тише, мой мальчик.

– У неё коса. Блестящая, острая… А сама она розовая. Она стройная! Разве такая смерть?!

Альбинос то сжимал сведёнными пальцами песок, то норовил почесать рану, и Моргреду пришлось схватить его за руки.

– Остынь, Анемед! Остынь!

– Она поразила Луукаса. Отсекла ему руку. Потом они убили Квитта и Ласса, прямо на лошадях. Микку из Глухолесья провалился в яму, и за ним я… А там, там…

Анемед задышал тяжело, с хрипом. Колдун снова отцепил от пояса что-то вроде зеленоватой бутылочки с масляной жидкостью, капнул прямо на воротник юноши.

– Вдыхай, вдыхай!

Альбинос уткнулся в ткань, глубоко вдохнул пахнущий эвкалиптом и мятой эфир, уронил голову на песок.

Его грудь медленно поднялась и опустилась. Он добавил сонно и вяло, как в бреду:

– Чудовище в яме… Чудовища повсюду…

Моргред кивнул, пригладил его белые жёсткие волосы тонкой ладонью, прошептал:

– Я просил тебя остаться. Ты не послушал.

Юноша перевернулся на бок и зарыдал.

Безмолвно сидели они, обнявшись, на клочке земли, лишённом растительности. А ветер поднимал песчинки в воздух и заметал тусклые следы, оставшиеся после кровавой ночи.

Часть III. Порча