Бродяги Севера

Бледная и взволнованная, стояла Жанна при лунном свете, когда вдруг из белого тумана вышел к ней Казан, стал ползти к ней на животе и жалобно со странной нотой в голосе скулить. Жанна подошла к нему сама, обхватила его руками, ее губы раз за разом стали повторять его имя, а мужчина в это время стоял и смотрел на них с удивлением и с выражением какого-то нового понимания на лице. Теперь уж он не боялся собаки-волка. И когда она схватила руками голову Казана и прильнула к ней своей, он услышал радостные повизгивания животного и шепот и сдерживаемые слезы молодой женщины.

– Как это странно! – вздохнул он и посмотрел в сторону Солнечной скалы. – Я думаю, что там и она…

И точно в ответ на его мысли оттуда пронесся по долине зов Серой Волчицы, полный безысходного горя и одиночества. Тотчас же, как стрела, Казан вскочил на ноги и забыл обо всех и обо всем: и о ласке Жанны, и о присутствии мужчины.

В следующий затем момент он убежал, а Жанна прижалась к мужу и закрыла руками лицо.

– Теперь ты веришь? – спросила она потом с волнением. – Теперь ты веришь в могущество природы, той самой природы, которую я так люблю, которая руководит всеми живыми существами в мире и которая по своей прихоти привела нас всех сюда?

Он притянул ее к себе.

В ее широко открытых глазах отразились звезды. Она посмотрела на него.

– Казан и она… Я, ты и ребенок… – сказала она. – Разве ты будешь утверждать, что тебе неприятно, что мы вернулись все назад?

Он так крепко прижал ее к себе, что она так и не услышала тех слов, которые он проговорил ей в ответ. После этого они еще долго просидели в лунном свете у порога своей избушки. Но больше до них уже не доносился жалобный вой с Солнечной скалы. Жанна и ее муж поняли все.

– Завтра он прибежит к нам! – сказал наконец мужчина. – Пойдем, Жанна, пора уже спать!

Они вместе вошли в избушку.

В эту же ночь Казан и Серая Волчица бок о бок вышли снова на охоту вдвоем.

Все еще светила луна и освещала равнину.

Сын Казана

Глава I Великое неизвестное

Когда Бари появился на свет, то некоторое время весь мир заключался для него только в одной мрачной берлоге. В первые дни его жизни его жилище находилось глубоко под валежником, где его слепая мать, Серая Волчица, устроила для себя гнездо, чтобы произвести его на свет, и куда ее муж Казан заглядывал иногда, сверкая в темноте глазами, походившими на страшные зеленые огненные шарики. Именно эти глаза Казана дали Бари первое представление о том, что, кроме его матери, существовало на свете кое-что и еще, и именно благодаря им он открыл, что наконец прозрел. Он мог чувствовать, обонять, слышать, но, пока еще не открылись у него глаза, он ровно ничего не мог видеть под этой кучей свалившегося бурелома. Но вот сверкнули перед ним глаза его отца, в первую минуту испугали его, затем удивили, и, наконец, его страх перед ними перешел в безграничное любопытство. Он искал их даже и тогда, когда они потухали. Это было в те моменты, когда Казан отворачивал голову. Затем они вспыхивали вновь и так неожиданно, что он невольно прижимался к матери, которая всегда как-то странно пожималась и дрожала, всякий раз как входил к ней Казан.

Конечно, Бари совершенно не знал их истории и так никогда ее и не узнал. Для него навсегда осталось неизвестным то, что его мать, Серая Волчица, была настоящей волчицей, а его отец, Казан, – настоящей собакой. Природа уже начала над ним свою изумительую работу, но, конечно, эта работа не могла переходить за известные пределы. В свое время природа укажет ему, что эта великолепная волчица, его мать, была слепа, но он все равно никогда не узнает о той ужасной борьбе, которая происходила когда-то между нею и рысью, выцарапавшей ей глаза, и о том, как его отец безжалостно мстил потом за это всем рысям вообще. Он никогда не узнает также и о том, как Казан и Серая Волчица целые годы дружно прожили вместе и оставались друг другу верны и какие странные приключения испытали в своих блужданиях по великим пустыням Канады.

Бари целиком пошел в отца.