Бродяги Севера

– Что она собирается выйти за вас замуж, если только мы когда-нибудь выберемся из этого кромешного ада, – ответил Олаф. – Ну и повезло же вам, Филипп! Только представить себе, что Селия Армин и вдруг выходит замуж за такого урода, как вы! Но этому все-таки не бывать! Не угодно ли вам, милейший, посмотреть вот сюда?

Филипп приник глазами к щели между бревнами и увидел перед собой всю тундру и черневшую вдалеке полоску леса. От этой полоски открыто бежали к избушке люди, уже не стараясь больше скрывать своих намерений. Селия и ее отец насторожились.

– Ну что ж? – постарался их успокоить Филипп. – Мы им покажем! У нас есть винтовка, револьвер и целых сорок патронов!

Но последние слова чуть не застряли у него в горле. С реки и вдоль тундры, простершейся между ней и видневшимся на горизонте леском, двигались сани, за ними показались другие, потом третьи и четвертые. Рядом с санями бежали рысцой несколько закутанных в меха человек.

– Это Блэк! – воскликнул Филипп.

Андерсон отошел от стены. В глазах у него загорелся своеобразный огонек, а в лице было твердое, как железо, выражение. А в это железо была впаяна незаметно та страшная улыбка, с которой он всегда выходил на бой или встречался лицом к лицу со своим настоящим противником. Он медленно повернулся вокруг себя и указал своим длинным пальцем на все четыре стены избушки.

– Прошу приготовиться! – сказал он коротко и повелительно. – Они будут нападать на нас со всех сторон. Только бы нам продержаться до ночи, а ночью они нападать не станут, так как очень суеверны и боятся темноты. Они не сделают этого даже и в том случае, если их к этому будет принуждать сам Блэк. А за этим-то артистом я и гнался по пятам, когда вдруг наткнулся на Армина и его людей. Смелее!

В его голосе прозвучала вдруг какая-то неприятная нота, когда он вновь стал смотреть через щель в стене. Филипп отсчитал поровну снаряды и через всю избушку посмотрел на Селию и ее отца. Оба они прислушивались к тому, что говорил сейчас Олаф, но он знал, что они не поняли ни слова. Он всыпал шведу в правый карман тужурки половину патронов и затем выступил вперед, протянув Армину обе руки для приветствия. Даже в этот напряженный момент он заметил, как вдруг просияло от удовольствия лицо Селии. Губы ее зашевелились, она что-то быстро и тихо говорила отцу, то и дело поглядывая на Филиппа. Армин подошел к нему, и руки их встретились. В первую минуту Филипп принял его за старика. Его волосы и борода были совершенно седые, спина у него была сгорблена, и руки казались длинными и худыми. Но зато глаза у него, глубоко запавшие, светились молодо и бодро, как у орла. Он пристально глядел на Филиппа, оценивая его так глубоко и всесторонне, как только мужчина может оценивать мужчину. Затем он заговорил, и только по тому, как вдруг заблестели глаза у Селии, как разжались ее губы и как быстро вспыхнуло румянцем ее лицо, он понял, о чем говорил ему Армин.

С другого конца избушки вдруг послышался голос Олафа. Вместе с ним донеслось и металлическое щелканье ружья, которое он заряжал. Сперва он поговорил о чем-то с Селией и ее отцом на их родном языке, а затем сказал Филиппу по-английски:

– Вернее будет, если мы теперь же приготовимся к отпору. Скоро они начнут. Вы уже разделили патроны?

– Да, каждому по семнадцать, – ответил Филипп. – У вас в правом кармане.

Филипп осмотрел свое ружье и стал глядеть сквозь щель на тундру. Он слышал, как Олаф тащил к себе собак, чтобы привязать их к ножкам скамьи, слышал, как что-то говорил на своем непонятном языке Армин и как утвердительно ему ответил швед, которого быстро и тихонько переспросила Селия. В тот же самый момент у него сильно забилось сердце.

Враги соединились вместе и перешли в наступление.

– Идут! – обратился он к Олафу.

Швед спокойно подошел к своей щели и направил в нее ружье.

– Не волнуйтесь, Филипп, – сказал он. – Отсюда у нас хороший прицел, и мы можем отлично попрактиковаться сегодня в стрельбе. Вот только бы они подошли поближе!

В эти минуты напряженного ожидания Филипп впервые улучил возможность поговорить со своим соседом. Сперва он сказал:

– Думаю, Олаф, что, быть может, вы и поймете меня. Вместе с этой девушкой мы прошли целый ад, и я полюбил ее. Если нам удастся выбраться отсюда, то она будет моей женой. Она уже обещала мне это, но, к сожалению, я ровно ничего не понял из того, что она говорила мне о себе. В чем дело? Кто она такая? Почему вдруг она оказалась у Брэма Джонсона? Вы знаете их язык и к тому же некоторое время пробыли вместе с ними.

– Вот они сейчас там получают распоряжения, – перебил его Олаф, точно вовсе его и не слушал. – Они затевают что-то особенное. Это все блэковские планы. Смотрите, как они разбились на группы!

Он глубоко вздохнул и, точно ничего и не случилось, продолжал без малейшей перемены в голосе: