Бродяги Севера (сборник)

Они быстро приближались к свету. Их ноги уже шуршали по гравию, которым была усыпана дорожка к дому Кедсти. Девушка неуклонно влекла Кента вперед, именно к этому горевшему на окне огоньку. А затем, к своему величайшему изумлению, он услыхал вдруг, как, пересиливая рев ветра и шум дождя, она радостно сказала:

– Ну вот мы и дома!

Дома!

У него захватило дух. Он был более чем ошеломлен. Что она, с ума сошла или разыгрывала с ним комедию? Неужели она освободила его из тюрьмы только для того, чтобы привести его к самому инспектору Кедсти, его злейшему врагу? Он остановился нерешительно у порога, но Маретта насильно потянула его за собой за рукав. А затем она снова ухватила его за большой палец и повлекла за собой.

– Здесь совершенно безопасно, месье Джемс, – сказала она. – Не бойтесь! Следуйте за мной!

Месье Джемс! И эти насмешливые нотки в ее голосе! Она потянула его, и он поднялся за ней по трем ступенькам к двери. Она нащупала рукой дверную ручку, дверь отворилась, и они оказались внутри.

Лампа стояла в передней на окне, но он не сразу ее увидел, так как ему на глаза полились целые потоки дождя с полей шляпы. Он протер глаза, вытер платком лицо и посмотрел на Маретту. Она стояла в трех или четырех шагах от него, была очень бледна и тяжело дышала от быстрой ходьбы, но глаза ее сияли, и улыбка разливалась по всему ее лицу. Вода стекала с нее ручьями.

– Вы промокли, – сказала она. – Смотрите не простудитесь. Идите за мной!

Они стали подниматься по лестнице на второй этаж. Дойдя до верхней площадки, Маретта отворила перед ним дверь, и они вошли. В комнате было темно. В этой темноте Кентом овладело новое волнение. Воздух, которым он теперь дышал, был совершенно не такой, как на площадке лестницы. В нем чувствовался нежный запах духов и еще чего-то, слабый, едва ощутимый аромат комнаты девушки. Маретта зажгла лампу и стала снимать с себя дождевик. Она вовсе не промокла, и только с волос стекала вода на плечи. И тут она вдруг круто повернулась и протянула к нему обе руки.

– Ну а теперь, – сказала она, – давайте пожмем друг другу руки, и скажите, что вы рады! И пусть у вас не будет такого… такого испуганного вида. Это моя комната, и в ней вы в полной безопасности.

Он крепко стиснул ее руки и пристально поглядел в ее голубые глаза, которые смотрели на него с откровенностью и непосредственностью ребенка.

– Но где же Кедсти?.. – спросил он недоумевая.

– Он, вероятно, уже скоро вернется, – ответила она.

– Но он знает, что вы у него в доме?

Она кивнула головой.

– Я здесь уже целый месяц, – ответила она.

Он крепче сжал ее руки.

– Но ведь он сегодня же вечером узнает, что вы спасли меня и стреляли в казарме!.. – запротестовал Кент. – Нам нечего терять время, и мы должны немедленно бежать!

– Имеются достаточные основания, – успокоила она его, – по которым Кедсти не посмеет обнаружить моего присутствия у себя в доме. Он скорее умрет, чем это сделает. И он никогда не посмеет подозревать, что вы, признанный убийца, вдруг осмелились скрываться под кровлей самого инспектора. Поверьте, вас будут искать везде, но только не здесь. Не правда ли, как это замечательно придумано? И все это он! Каждое движение, каждый мой шаг обдумал только он один и больше никто. И его свел со мной Муи!..

– О ком вы говорите? – спросил он, ровно ничего не понимая. – О Кедсти?

В глазах у нее засветился веселый огонек.

– Да нет, не о Кедсти! – возразила она. – Он бы вас повесил и убил бы меня, если бы только посмел. Все это придумал ваш толстяк, милейший Грязный Фингерс!

Глава XII

Когда Маретта Радисон сообщила Кенту, что именно Фингерс продумал весь его побег, то он с глупым видом уставился на нее. А он-то так обвинял Фингерса! Он даже называл его трусом и предателем. И вдруг оказывается, что именно Фингерс-то и был здесь главным винтиком. И Кент стал от души хохотать. В один миг для него стало ясно все. Но у него было столько вопросов, готовых слететь с языка, что он даже и не знал, с чего ему начать. Он просто немел в обществе Маретты.

Она стала приводить в порядок свои волосы. Они упали вниз мокрой блестящей массой. Кент никогда еще не видел ничего подобного. Они закрыли ей все лицо, всю шею, все плечи и руки и спустились ей до самых колен. Капельки воды стали скатываться с них на пол, как мелкие брильянты, рассыпавшиеся по полу. Он забыл о Фингерсе. Он забыл о Кедсти. Его мозг был точно наэлектризован. Только мысль о ней подавала ему величайшие надежды на будущее. Но теперь она находилась от него не на четыреста или пятьсот миль к северу. Она находилась от него всего только в двух-трех футах, стоя к нему спиной, а лицом к зеркалу, и расчесывала себе волосы. И когда он сидел, не произнося ни слова и смотря на нее, он вдруг почувствовал страшную ответственность, которая на него свалилась и которая во всей своей наготе предстала перед его глазами. Фингерс все инсценировал, она выполнила свою роль. Теперь он, Кент, должен был выполнить свою.