Бродяги (СИ)

— Цел? — Лейн ощупал его с ног до головы. Вся шерсть Рыжика была в колючках, на левой коленке кровянила ссадина. Он пытался что-то сказать, но ему не хватало воздуха.

— Только не реви! — Дилла вытащила из рукава платок, плюнула на него и стерла кровь. — Вот и всё.

— Я… вас… — Диви давился словами. — С вами… я…

— Рыжик, — мягко сказал Лейн, — так нельзя. Я ведь тебе объяснил.

— Оно… растет! Я почку разбудил… Оно дерево, вот и пусть сидит на месте! А я с вами!

— Ты оживил Дерево? — ахнул Лейн. — Я знал, что оно не до конца погибло!

"Огонь — это жизнь", — вспомнила Дилла.

— Хорошо, — сказала она. — Ты пойдешь с нами. Но только если обещаешь слушаться.

— Обещаю! — Диви растер свою ссадину. — Вот, на крови клянусь!

Лейн засмеялся, запрокинув голову.

— Как быстро ты учишься!

Когда они вернулись на место стоянки, оказалось, что Бор уже развел огонь и жарит на прутиках кусочки хлеба и ветчины. На расстеленной прямо на земле не слишком чистой тряпице лежали яйца и какие-то бурые плоды. Живоглот сидел рядом, неотрывно глядя на ветчину.

Дилла с обидой заметила, что Лейн даже не вздрогнул при виде огня. Словно присутствие гоблина его успокоило.

— Набегался? — Бор глянул на Диви так, словно тот всего лишь гонялся за бабочками на полянке. — Проголодался, небось? Сейчас костерок догорит, испечём в золе яйца и толлы. Навот пока.

Диви конфузливо улыбнулся и взял прутик с подрумянившимися кусочками ветчины. Живоглот сместился к нему поближе.

— Он снова маленький! — Диви одной рукой прижал к себе котоящера. Тот перенес это со стоическим терпением, жадно принюхиваясь к аппетитным запахам.

— Не перекармливай его, а то летать не сможет, — предупредил Бор, игнорируя возмущенное ворчание питомца. — И кто его потом понесет, ты?

— Погоди-ка! — насторожилась Дилла. — Бор, ты что, к нам в попутчики набиваешься?

— Ну, вам же понадобится нянька, правда? — гоблин широко ухмыльнулся. — Любой порядочной семье требуется нянька. И кот.

— У нас нет дома, чтобы слуг нанимать. И вообще, сами справимся. — Дилла оглянулась на Лейна в поисках поддержки.

Тот дипломатично пожал плечами.

— Как скажешь, дорогая. Наём прислуги — это женское дело.

Бор хохотнул, но ничего не сказал. У Диллы возникло неприятное ощущение, что её разыгрывают, но в чём подвох, не поняла. Даже аппетит пропал.

— А куда эта тропинка ведёт? — спросил Диви, указывая прутиком в сторону от Дороги.

— Куда-то… — Бор прищурился. — Кстати, а там хорошо. Река и луговина, солнце садится. Можно переночевать спокойно. У меня и палатка с собой.

— А здесь чем плохо? — недовольно спросила Дилла.

— Обочина — это для короткого привала. — Бор разворошил золу, закопал в неё яйца и бурые толллы. — Спать у Дороги не советую, если хочешь проснуться в том же теле. И вообще — проснуться.

Дилла украдкой посмотрела на Лейна. Он слушал с напряженным вниманием. Может, и вправду позволить Бору остаться? По крайней мере, пока Лейн не вызнает у него побольше секретов. Но путешествовать целым табором? Тогда уж и кибитку купить придётся.

Пока они ели печёные яйца и толлы, оказавшиеся очень вкусными, особенно с солью, Дилла обдумала ситуацию со всех сторон и решила, что откажет Бору. Только как-нибудь потактичнее.

Они собирали свои пожитки и перебирались на присмотренный луг. Пока Лейн с Диви ставили палатку, Дилла отвела Бора в сторону.

— Не обижайся, но двое — это компания, а трое — нет.

— Диви ты не считаешь?

— Он ребёнок.

— Вот именно.

— Опять загадками начал говорить?!

Бор снисходительно потрепал её по руке.

— Не злись, подруга. Доживём до утра, увидим.

И, насвистывая, направился к палатке, шутовски поклонившись идущему навстречу Лейну.

— Ничего не изменится до утра! — крикнула Дилла вслед гоблину.

— О чём речь? — спросил Лейн.

— Я понимаю, что он полезный, — простонала Дилла. — Но я его даже три дня не вынесу! Похороню на обочине!

— Как скажешь, так и будет. — Лейн обнял её за талию. Щекотно прошептал в шею: — Пойдем к реке? Там пляж есть за кустами.

— Давно не вычесывал песок из волос?

— А я плащ постелю.

Они улыбнулись друг другу.

— Я соскучилась, — прошептала Дилла, запуская руки ему под куртку. — О боги, как же я по тебе соскучилась…

***

Бор сидел у палатки, выстругивая из деревяшки ложку. Серебряную он отдал Диви. А у каждого гоблина должна быть ложка. От реки свежий ветерок доносил шорохи и вздохи. Пора-не пора? Бор задрал голову, разглядывая появляющиеся на темнеющем небе незнакомые звёзды. В этом мире он не бывал. А сколько ещё таких миров?

Седой гоблин зябко обхватив себя за плечи. Он хотел вернуться на Дороги. Действительно хотел. Но он уже стар, непозволительно стар для бродяги, и один не выдюжит. Дороги поглотят его, и кто тогда позаботиться о Живоглоте?

Бор прислушался к тихому посапыванию Рыжика. "Раз, два, три, четыре, пять, вышел никкен погулять…" Бор приподнял полог палатки.

— Давай, Живоглот. Отрабатывай свою жратву.

— А пу-олёт не счиа-ается? — укоризненно промурчал котоящер, вылезая наружу.

— Будущую жратву!

— Ла-адна…

***