Бродяжка

— Не, в эти блядские экстрасексовые штучки я не верю. — хмыкнул Генка, размышляя, на верном ли он пути по поводу догадки, кто так нелепо решил припугнуть Малого. — короче, мне отъехать надо. Перетереть кое-с кем один вопрос. Слышь, Тимоха, мобилу не вырубай, я тебе брякну часика через два. И вообще…

Генка обернулся, прежде чем выйти из гостиной.

— Ты бы задницу поднял и мотанул куда-нибудь отсюда. Дать тебе ключи от моей хаты? Там точняк никакой ворошиловский стрелок не объявится.

— Не. — возразил Тим, опрокинув голову на спинку, и устало смежив веки. — два раза не сдохну, Геныч, не ссы. Дверь захлопни.

Звонок раздался спустя минуты три после ухода Генки, и Малой, вполголоса выругавшись, тяжело прошлепал в прихожую. Хотел выдать чего-нибудь насмешливое в адрес друга, возомнившего себя его нянькой, но увидел на пороге Златку, и тут же упер ладонь в стену, преграждая ей путь.

Пьяным его она видела впервые, и ей это явно не понравилось. На хорошеньком личике отразилась растерянность, а в кукольных глазах мелькнула грусть. Она столько лет видела пьяную мать, и её мужиков, что на дух не переносила людей в подобном состоянии. Да что же происходит, почему Тим напился?!

— Ну, и чего тебе надо? — осведомился Малой, криво усмехнувшись.

Она, еще не подозревая ни о чём, вздрогнула, услышав его равнодушный вопрос. Потеребила воротничок старенького черного плащика, и неуверенно сказала:

— Тим… Что с тобой?

— Ничё. Всё айс, крошка. Говори, зачем пришла, я занят.

Она вытянула шею, пытаясь заглянуть через его плечо. У неё закралась мысль, что в квартире он не один, а с какой-то девушкой, ибо весь его вид подсказывал именно это — рубашка была расстёгнута, и он стоял босой, с взъерошенными волосами. Златка ощутила, как кольнуло в груди то ли от ревности, то от обиды, а может, эти чувства смешались в одно целое.

— Я войду? — тихо спросила она, сделав к нему шаг, но Малой не сдвинулся с места, и девушка с силой закусила губу.

Он чувствовал себя последней сволочью, но другого выхода защитить девчонку не было. Она должна держаться от него подальше, только в этом была гарантия, что его ебучий враг, которого Тим пока не мог вычислить, не тронет её.

Бля-я, но как же хотелось обнять златоволоску, уткнуться носом в её нежную шею и вдохнуть запах кожи. И от того, что делать это было нельзя, чтобы ненароком не рухнул план действий, Тимофей злился еще пуще. Пора была ставить точку, и он хотел покончить с этим.

— Слушай, чё ты за мной таскаешься, а? — грубо бросил он, собрав остатки самообладания. — бля-ять, серьёзно думаешь, если мы с тобой покувыркались в койке, то ты вправе от меня чё-т требовать?! Давай, развернулась и свалила отсюда, и не хуй меня искать, ясность полная? Гордость у тебя есть, не? Запомни, кроха, я не люблю доступных баб!

Она молчала, глядя ему в глаза, и в волнении прижимала пальчики к задрожавшим губам. Су-ука, как еще вдолбить Златке, чтобы отстала от него, чтобы поверила, что не нужна ему?! Малой впал я бешенство, но больше-то, конечно, ярился на самого себя за то, что вынужден был так поступить с любимой.

Он выпрямился, и насмешливо подмигнул ей, пятясь обратно в квартиру.

— Короче, бэби, всё было супер, ты просто прелесть. Не кисни. Доставила мне удовольствие, с этим не поспоришь, ага… Ты слышала, чё я щас сказал? Проваливай, и больше мне не звони. Поняла? Не. Звони. Мне. Ты мне надоела, бля, я принципиально не трахаю малолеток, ну, а ты была исключением. Давай, до свидания. И не грузись, терпеть не могу бабские нюни.

Она медленно отступила, всё ещё глядя на него, и надеясь, что Тим сейчас рассмеётся, скажет, что это была дурацкая шутка. Но он оставался таким же чужим и незнакомым, агрессивным, совершенно не тем, кого она безумно любила. Златка споткнулась на верхней ступени, и развернувшись, бросилась вниз, беззвучно глотая жгучие ручейки слёз.

Она не видела, как Малой прислонился лбом к стене, и с силой саданул кулаком по двери. Так паршиво он еще никогда себя не чувствовал. Погруженный в мысли, он не слышал позади быстрых шагов, и очнулся, только когда в затылок уперлось холодное дуло пистолета.

Не видя, кто стоял за спиной, Тим ухмыльнулся, и сквозь зубы процедил:

— Как-то не по понятиям, мудак… Пришел, чтобы снести мне башку? Стреляй, сука… Стреляй прямо щас, потому что это твой шанс. Единственный шанс, усёк? Если упустишь его, тебя, выродок, по кусочкам будут собирать в гроб! Я тебе это гарантирую!

— Уже бою-юсь, брат… — с усмешкой вдруг произнес знакомый голос, и Малого втолкнули в квартиру. — поговорить хочу, Тима. Но ты ж психованный, с тобой только так — дулом в рыло, ты по-другому не понимаешь. Еще благодарить меня будешь, да.

Тимофей, в общем-то, не был удивлен, и даже в какой-то мере разочаровался. То, что Димка давно был обижен на него, он знал. Знал с их юности, и всячески старался быть для него хорошим братом. Да, тот Тим еще не держал в руках оружия и глупо верил, что мир можно изменить.