Бродовский котел

Отважно сражались с врагом воины корпуса. Из уст в уста, например, переходил рассказ о героических действиях автоматчиков капитана К. Я. Усанова. Они стойко сдерживали натиск превосходящих сил противника. Гитлеровцам удалось отрезать их от наших частей. Тогда горстка храбрецов, заняв круговую оборону, повела бой в условиях полного окружения. Не имея возможности дальше удерживать рубеж, капитан Усанов решил прорвать кольцо окружения и пробиться к своим. С криком «ура!» автоматчики пошли в атаку за командиром. Они пробились сквозь огненный заслон. Смертью храбрых пал в этой схватке капитан. Константину Яковлевичу Усанову посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Так бились с врагом целые роты, батальоны, бригады.

В дни оборонительных боев в районе Опатува весь личный состав облетела радостная весть: Указом Президиума Верховного Совета СССР от 10 августа 1944 года многие соединения и части корпуса за героизм личного состава, за успехи в боях награждены орденами Советского Союза. Так, 44-я гвардейская танковая бригада была награждена орденом Ленина, 45-я гвардейская танковая бригада — орденом Красного Знамени, 27-я гвардейская мотострелковая дивизия — орденом Богдана Хмельницкого II степени. Высокая оценка заслуг гвардейцев вызвала у воинов еще больший боевой порыв.

13 августа корпус в составе 1-й гвардейской танковой армии вновь перешел в наступление и вел тяжелые бои за расширение плацдарма и взятие города Сандомира.

Замысел Ставки Верховного Главнокомандования — захватить плацдарм на западном берегу Вислы для последующего наступления к границам фашистской Германии нашими войсками был осуществлен.

Связь восстановлена

В лесу у Западного Буга расположился штаб 27-го стрелкового корпуса и 379-го отдельного батальона связи. В дни наступления связистам приходилось очень много работать. По мере продвижения наших войск вперед требовались все новые и новые линии связи.

И вот получен приказ: проложить линию связи к штабу выдвинувшейся вперед 6-й гвардейской стрелковой дивизии.

Комбат вызвал командира взвода лейтенанта Онипко. Разложил на столе карту. Указал место расположения КП дивизии, маршрут, которым должны идти связисты.

— В вашем распоряжении — отделение бойцов, грузовая машина. Берите все необходимое — ив путь. В 20.00 жду доклада, — распорядился командир батальона.

Выехали. Позади осталась роща, дороги впереди нет. Машина двигалась по лугу, едва наезженным следом. После дождей болотистая почва раскисла, колеса вязли по ступицы.

— Мотор дальше не тянет, — заявил водитель.

Командир взвода посмотрел вокруг, затем сказал бойцам:

— Машину отправлю обратно. А сами вперед.

— А кабель! Катушки вон какие! — отозвался кто-то из бойцов.

— Не лыком шиты. Понесем! — послышался уверенный голос Матвеева, парторга батальона, который шел вместе с группой. И он первым взялся за тяжелую ношу.

Наконец, миновали топкое болото. Очутившись в лесочке, все облегченно вздохнули. Умытая дождиком изумрудная трава, голубые, синие, желтые цветы… Но внимание лейтенанта Онипко привлек зашевелившийся куст орешника. Опасность!

— К бою! — скомандовал командир взвода.

Присмотрелись внимательнее: так и есть! Группа гитлеровцев — человек двадцать.

Онипко бросил гранату, другую. Застрочил ручной пулемет. Немецкие солдаты открыли ответный огонь. После жаркой недолгой перестрелки оставшиеся в живых фашисты подняли руки. Оказалось, это были гитлеровцы, которым удалось просочиться из котла. Они долго бродили по лесу, пока не столкнулись со связистами.

Вскоре Онипко рапортовал:

— Товарищ начальник штаба, связь с корпусом установлена! Да вон там — группа пленных, по дороге прихватили.

Н. З. Романченко, подполковник запаса «КОМСОМОЛЬЦЫ, ЗА МНОЙ!»

И. В. Туркенич

В феврале 1944 года 99-я стрелковая дивизия, в которой я был редактором многотиражной газеты «В бой за Родину», занимала боевые рубежи на Подолии недалеко от Збруча. К нам прибыл новый помощник начальника политотдела по комсомольской работе, высокий, с выразительными ясными глазами, строгой выправкой офицер — гвардии старший лейтенант Иван Туркенич. При первой встрече я долго стоял перед ним словно завороженный, А он чувствовал себя неловко. Так вот каков командир легендарной «Молодой гвардии»! Сдержанный, скромный.

Я обнял его. Рассказал, что принимал участие в освобождении Краснодона, что был у шурфа шахты, куда гитлеровцы сбросили более семидесяти замученных советских патриотов, в том числе и молодогвардейцев. Сообщил, что разговаривал с родителями погибших юных подпольщиков. Многих из названных мною людей Иван Туркенич хорошо знал. Лицо его нахмурилось, стало суровым, будто он вот-вот ринется в бой, чтобы беспощадно мстить врагу.

Да, у этого человека был огромный заряд энергии. Он не сел за бумаги, а сразу окунулся в боевую работу. Туркенича ежедневно видели на передовых позициях, в окопах, среди солдат. Вскоре он знал поименно весь комсомольский актив дивизии, а его знали в каждой роте.