Broken Souls. Act 2: Mama take this badge off of me...(СИ)

Сигнал SOS. Обычное текстовое сообщение было отправлено в 1:47 ночи по местному времени через взломанный канал связи в Юсухаре, проснувшейся этой ночью из-за громких выстрелов и взрывов. Простое сообщение, которое раз за разом дублировалось каждые пять минут. В нем не менялось абсолютно ничего. Текст оставался прежним. Отправляющий не отходил ни на шаг от источника сигнала. Он опасался, что не сумеет снова пробиться. Опасался, что сообщение не будет отправлено, но оно уходило…

“…Это диспетчер. Просим идентифицировать себя…”

“…Зариф Ихья. Военный нетраннер…”

“…Принадлежность…”

“…“Милитех”. Мы дезертировали. Выводим местных в лес и продолжаем удерживать оборону, но долго не продержимся. Повторяю, есть раненые…”

“…Сколько Вас…”

“…Девятнадцать, включая меня. Два снайпера. Шестнадцать штурмовиков. Один военный репортер…”

“…Как Вы обозначены…”

“…Камуфляжка…”

Вы знали, что большая часть треков со смехом на телевидении создана в начале 50-ых годов двадцатого века? Смех, который мы слышим в различных популярных ситкомах, принадлежит тем, кого уже, вероятно, нет в живых. Большинство даже не задумывается об этом, а, наткнувшись на жуткий факт, сталкивается со странным ощущением, поселившимся в глубине души. Примерно то же самое происходит, когда мы слушаем старые песни, исполнители которых давным давно покинули этот мир. Вы слышите голос, мелодию, чувствуете настроение, в голове возникает картинка. Этого уже человека нет, однако он жив до тех пор, пока живет память о нем. Так, может, и нет смерти? Что это вообще такое? Устрашающий темный “персонаж”, забирающий души и сопровождающий их на “тот свет”, или вольный дух, решивший таким образом избавить несчастного от земных страданий и отвести в лучшее место, где будет спокойно? Или, может, все заканчивается в последний удар сердца?

“…Код “красный”…

…В 1:47 поступил сигнал бедствия из н.п. Юсухара. Штурмовая группа “Милитеха” приступила к атаке. Сообщается о раненых и о боевых дронах. Необходимо незамедлительно выслать группу, а также оказать пострадавшим медицинскую помощь. Юсухару удерживает девятнадцать человек (в камуфляжке)…

…Повторяю. Есть раненые. Поселок удерживает девятнадцать человек (в камуфляжке). В срочном порядке высылайте группу для огневой поддержки и оказания первичной помощи пострадавшим…”

Легкие делают последний глоток воздуха, насыщая ничего не подозревающие клетки тела жизненно необходимым кислородом. Сердце медленно сокращается, перенаправляя последнюю порцию крови в следующие секции организма, быстро втягивающего воду из тканей за пределами кровотока в жалкой попытке заполнить кровеносные сосуды. Кровь разбавляется. Уровень железа медленно, но верно снижается. Артериальное давление падает, а реальность в глазах начинает уплывать, напоминая навязчивую иллюзию, в достоверность которой просто невозможно поверить. Мгновение осознания закончилось несколько секунд назад. Тупая пронизывающая боль отступает. На смену ей приходит могильный холод, пронизывающий каждый миллиметр кожи. Ком подходит к горлу. В ушах стоит гул. Кончики пальцев подергиваются, нащупывая что-то холодное и твердое, будто мозг все еще пытается обнаружить почву и убедиться в том, что ты еще жив. Глаза непроизвольно закрываются, а на языке ощущается металлический привкус крови. Ее ни с чем не спутаешь.

Утекающая сквозь пальцы реальность походила на туман, окутывающий сознание и затягивающий в холодную темную пропасть, где больше не будет боли, разрывающей и душу, и тело на части, где в кругу давно умерших близких людей, которых ты так сильно любил и потерял, будет спокойно. Мир, каким ты знал его прежде, перестанет существовать. Все разом обесценится: мечты, цели, принципы, убеждения, все нахрен исчезнет! Ты исчезнешь! Жизнь ведь слишком хрупкая конструкция. Она может оборваться в любой момент времени и где угодно. Мы не властны над этим. Нам остается просто жить. Просто следовать своим путем. Проживать мимолетные мгновения, не подозревая, что любой из них может стать последним, что ты увидишь и почувствуешь, будь то июньская гроза с прохладным, наполненным свежестью дождем или крепкое объятие близкого человека, больше всего опасающегося за твою жизнь…

Он обнимал так, словно в последний раз. А она… Да просто уже не понимала, что делать. Потерялась логическая связь. Исчезла надежда на то, что хороший конец не за “горами”, что все еще можно начать сначала. Теперь ей было по-настоящему страшно, безумно страшно, что погибнет прежде, чем сможет помочь увести жителей деревни в безопасную зону, что не сумеет спасти детей, чьи голоса срывались на крик при каждом взрыве и выстреле. Эмилия держалась из последних сил, чтобы не дрожать. Она снайпер. Она должна прикрывать отход своих и не подпускать противника слишком близко.