Броквен. Город призраков

— Кёртис, ты знаешь, как нам выбраться из Кабака? — вопросила она робко. — Я не знаю других выходов, кроме старого дома.

Кёртис весело фыркнул, подмигивая Теле.

— А то, я даже разобрался, как выйти к Лайланду. Робин Гуд с барахолки, ей Богу!

Пока Эйдан собирал вещи и доедал мясо, которое нам любезно выкрал Керт, я, сдерживая слезы и боль в груди от волнения, написала маме ответ:

Я: со мной все хорошо, мам. Да, дела в Броквене плохи, но я нашла отличную команду, я не одна. Здесь пропадает сеть, так что я не могу часто писать. Кажется, мы близки к разгадке. Люблю (^ω^)

* * *

Кертис правда знал, как выйти из Кабака другим способом; аномальное место было устроено иначе, чем Этис со своим красным барьером. К Лайланду, как нам сказала та тетка с каморки, надо идти через еловый и кедровый лес, а он тесно прилегал к западной части Кабака. К слову, мы почти находились у выхода. Кёртис, иногда травя старые смешные анекдоты про стрекозу и бар, вел нас через центральные улицы и кварталы. Все они так же пестрили неоновыми огоньками, гуляли призраки, но… чужие взгляды не прожигали нам лбы. Они словно перестали замечать нас, наплевали или даже забыли. После рассказов Револа становилось жалко умерших до безумия; из их памяти стёрли все тёплые моменты из жизни, радости и мимолетные печали, убрали настоящие эмоции. Воспоминания из жизни — единственное, что осталось у скованных призраков. Мало того, что они забыли свою жизнь, так ещё и их самих забывали спустя сорок дней. В Броквене после сорока дней жители игнорировали главную аномалию. Все броквеновцы знали, что каждый день к ним приходит умерший в надежде на встречу, но их игнорируют. Теперь же в голове у бедных призраков наверняка были мысли только об Отце и об… его планах. Честно, мы с Эйданом молились, чтобы бабушка и Филса дай Бог стали какими-то особенными. Эйдан не мог представить, что его бабушка тоже превращается в бесформенное чудовище, подчиняющееся злу. Он всю дорогу тревожно шептал мне, что ему страшно за бабушку, он не может представить, как она мучается. Эйд… даже немного поплакал, говоря о том, какой он никчемный сейчас. Молясь за здоровье маленькой Филсы, что не повзрослела вместе со мной, я утешала его, обнимала и даже целовала в щеки, ну так, по-дружески. Говорила, что он самостоятельно провёл исследование и сам отправил нас в город призраков, а я шесть лет боялась ногой ступить за железную табличку «Броквен». А Кёртис добавил, что Эйд совершил героический поступок, вмешавшись в дела Броквена.

Знаете, с Кертом было так спокойно, я чувствовала себя в безопасности. Кёртис казался каменной стеной, прочной и сильной. Слова поддержки не наводили на слезы, а разогревали огонь в сердце, внушали в голову слова «я действительно все смогу». Улыбка у Револа была как у заботливого старшего брата, — лучезарная и искренняя. В нем не оказалось ни капли уныния, только твёрдая уверенность в победе над Отцом. Кёртис напоминал луну — маленькую, но спасающую большую планету. Общаться со смелым призраком было экстазом, честное слово. Кажется, мы просмеялись от анекдотов до самой границы, старых ворот, что вели в густой мрачный лес.

Когда дошли, все превратилось в сплошную заброшенную улицу. Снова те же одноэтажные дома, деревяшки которых оказались выжжены, рыхлая земля под ногами, сырая, пахнущая пресностью. За невысоким заборчиком с колючим острым фасадом прорастали длинные ветви кедра, колючие, со сгнившими шишками, по которым ползали призрачные, редкие жуки и черви. Ночное небо, будто покрывало, покрыло собою лес, оставило тусклые звезды вместе с малюсенькими карасиками, запутавшимися в колючих высоких елях. За хилыми полу открытыми воротами виднелась тропка, чистая, никем не протоптанная. Невысокая трава покрылась паутиной, над ней летали сгустки бледно-синей дымки. Дрогнув, бирюзовые волны поплыли вперёд, оставляя за собой светящийся свет. Видимо, это и был наш второй ориентир. Хотя я не просила…

— Ого, какая у тебя умная брошь, Селена, — присвистнул Кёртис, вновь забывая моё имя. Что ж, придётся ему тренировать память. Ничего, привыкну!

— Елена, — осторожно поправила я, прыснув. — Никогда не могу предугадать их поведение.

На щеках Кёртиса проступил румянец. Он даже не заметил, как по его ботинку проскакал Юнок.

— Черт, лучше мне вообще не говорить, — Револ прикусил щеку, шагая вперёд нас.

— С кем не бывает, я до сих пор не могу запомнить фамилию учителя по математике, а ведь я самый выдающийся ученик в Броквеновской Гимназии! — Эйдан нервно улыбнулся, голос его еле слышно задрожал, хотя шли мы по пустой тропинке, в лесу даже не было ни одной мертвой души, а впереди плыл человек с оружием.

Телагея облетела Тайлера вокруг и вопросительно покосилась.

— Товарищ Тайлер, вы чего? — она часто захлопала ресницами, беря палец в рот.