Bromance. Тайный клуб романтиков

Гевин не стал спорить, потому что, как ни крути, Дэл был прав. Если бы тогда Тея смогла дотянуться до сковородки, она бы треснула его по башке. Оттолкнув его, она выпалила, чтоб он не смел ее целовать, и выгнала вон.

И все же на мгновение она поддалась ему, разомкнула губы, позволила его языку коснуться ее языка и вздохнула. По-настоящему. Коротко, но именно в тот момент она ответила на его поцелуй. Вдруг она не окончательно вычеркнула его из своей жизни…

Дэл повернул направо и выехал на автостраду. Мелькали желтые огни встречных машин, в которых люди спешили в центр Нэшвилла поразвлечься в кабаках и барах. Через пятнадцать минут они наконец подъехали к Брентвуду, пригороду, в котором жили в основном спортсмены и звезды кантри.

Гевину больше нравился Франклин. Там тоже жили многие знаменитости. Это был уютный маленький городок со старинными тенистыми улицами. Они с Теей жили в обычном районе, а не в тесном квартале, утыканном роскошными особняками. Их дом находился в нескольких минутах ходьбы до центра городка, где они могли взять книгу в библиотеке для девочек, купить им рожок мороженого и были частыми гостями местного ресторанчика с кабинками из потрескавшегося винила. В эту часть города забредали лишь редкие туристы, которые интересовались Гражданской войной и собирались совершить поездку к месту битвы, случившейся в этих краях.

Когда Тея предложила жить во Франклине, Гевин сначала отнесся к этой идее без восторга. С их доходами они вполне могли выбрать что-нибудь пошикарней. Но, увидев, как загорелись глаза Теи, когда она просматривала в телефоне список кирпичных домов 1930-х годов в стиле крафстман, он не стал возражать. А теперь и сам ни за что не отказался бы от жизни в маленьком городке.

Хотя почти уже отказался.

Пять минут спустя Гевин уже тащил пять коробок пиццы и четыре коробки крылышек, стараясь не уронить их на ухоженный тротуар.

– Чей это дом?

Судя по коллекции пафосных спортивных автомобилей в гараже, Гевин подозревал, что они приехали в дом Мудака-Сожравшего-Его-Яблоко.

Предчувствия его не обманули. Дверь распахнулась, и Мак встретил их насмешливым фырканьем:

– Надо же, протрезвел-таки.

Гевин сунул ему пиццу и крылышки.

– Надо же, а ты как был козлом, так и остался.

– А ну хватит собачиться, – прорычал Дэл, входя в дом.

Мак захлопнул дверь ногой.

– Настроение прекрасное, верно, дружище?

– С чего бы? От твоей мерзкой рожи оно у меня сразу портится, – ответил Гевин.

Дэл обернулся.

– Все в сборе?

– Ага, – сказал Мак. – В подвале. Готов ли он к посвящению? К полуночи я должен вернуть заблудшую овцу обратно в стойло.

Гевин нахмурился, но проследовал за ними через холл с высокими потолками, мимо широкой изогнутой лестницы. Кухня, в которую они вошли, была вдвое больше, чем у них с Теей. Из двери, ведущей в подвал, послышались голоса.

Гевин подождал, пока Мак и Дэл войдут первыми.

– А вот и жратва, – объявил Мак, поворачивая за угол у подножия лестницы.

В ответ раздались радостные возгласы, а несколько хриплых мужских голосов добавили «давно пора».

– Мы опоздали? – обратился Гевин к спине Дэла.

– Да нет, это они приехали раньше, чтобы доработать план.

Гевин схватил Дэла за рубашку.

– Погоди. Какой план?

– План, как убедить Тею вернуться к тебе, тупому козлу, – ответил Дэл, поворачивая за угол вслед за Маком. – План, который из-за тебя охренительно усложнился.

Гевин, застыв на последней ступеньке, сделал глубокий вдох. Наконец, вспомнив, что речь идет о спасении его брака, решился последовать за другом.

В комнате он увидел десять известных в Нэшвилле личностей. Профессиональные спортсмены, бизнесмены, чиновники мэрии толпились возле навороченного бара и, оттесняя друг друга, спешили ухватить из коробок пиццу и крылышки. Дэл бросил на стойку бумажный пакет с другими закусками. Из него выпало несколько пакетиков с чипсами. Единственное зеленое яблоко скатилось на пол.

Мак покачал головой, поднимая его.

– Ах ты, мелкий пакостник.

– Ешьте быстрее, – сказал Дэл. – Пора начинать. Представляете, сегодня он поцеловал свою жену.

Комната взорвалась. Головы повернулись в сторону Гевина. Стулья попадали. Хоккеист в углу выругался по-русски.

– Что за херня, чувак? – рявкнул Мак. – Сказали же тебе не ходить к ней!

Придурок, в котором он узнал Малколма Джеймса, полузащитника из нэшвиллской команды НФЛ, подавился пивом.

– Ну хотя бы с ее согласия или это была внезапная атака?

– Скорее внезапная атака.

Ян хлопнул себя по голове.

– Вот это зря, чувак! Сейчас не время для красивых жестов.

– Что еще за красивые жесты?

Остальные, бросая на Гевина неодобрительные взгляды разной степени осуждения, собрали тарелки и направились в другую часть подвала к огромному игровому столу.

Русский все копался в остатках еды и наконец остановился на пакете с солеными крендельками. Он сунул его под мышку, будто боялся, что отберут.

– Не пицца, а отрава, – проворчал он, проходя мимо Гевина. – Туда, похоже, вместо сыра кладут натуральное дерьмо!

Лучше бы он воздержался от столь красочного сравнения…

– Гевин, давай сюда! Мы начинаем!