Броманс. Книжный клуб спешит на помощь

Она сделала глубокий вдох, успокаиваясь, и протянула ему руку.

– Ты ведь Ноа?

Он подошел и пожал руку – ее пальцы были теплыми и маленькими, в сравнении с его.

– Ноа Логан.

– Спасибо тебе. За помощь, я имею в виду.

– Это тебе спасибо за храбрость.

Алексис обхватила себя за плечи.

– Давно надо было признаться.

– У правды нет срока годности.

– А у унижения?

Внутри что-то шевельнулось – некое чувство, с которым ему еще не доводилось сталкиваться. Нечто похожее на уважение, смешанное с притяжением.

– Надеюсь, ты имеешь в виду его унижение. Тебе-то стыдиться нечего.

Алексис отвела взгляд – казалось, она не разделяла его точки зрения.

– Ну, какие у тебя дальше планы? – спросил Ноа.

– Никаких. Я так долго жила с этой тайной в душе, что уже не помню, каково жить без нее. Скорее всего, просто немного отдохну в тишине и покое. – Она внезапно нахмурилась и внимательно посмотрела на него. – Даже не знаю, почему вдруг свалила все это на тебя.

– Потому что я рядом?

Она фыркнула.

– Повезло тебе.

Ноа тогда и не подозревал, насколько ему на самом деле повезло. Во многих отношениях знакомство с Алексис стало лучшим событием в жизни. И он понятия не имел, как ей это сообщить, ничего не испортив.

Шуршание бумаги вернуло его в настоящее. Алексис прислонилась к столу рядом с ним и открыла второй тако.

– Кстати, спасибо. Даже не представляешь, насколько мне это было нужно.

– Я предчувствовал, что ты снова забудешь позавтракать.

– Насыщенное выдалось утро.

– Вернулась та девушка?

– Ага. – Она с досадой застонала. Ноа поднял брови.

– И что это значит?

Алексис проглотила тако и объяснила:

– Она впервые со мной заговорила и, казалось, наконец была готова поделиться проблемами, но тут приперлась Карен с очередными претензиями и спугнула бедняжку.

Ноа протянул руку и убрал кусочек кинзы с уголка ее рта.

– Чем она в этот раз недовольна?

Алексис рассказала о дефиците парковочных мест и дохлой крысе.

– Он не мог этого сделать, – уверенно заявила она, имея в виду существо, которое являлось наполовину котом, наполовину демоном, и обе половины приводили в ужас. – Он все утро был перед глазами.

Она указала на кошачий домик у окна. Как раз в этот момент Пирожок потянулся, разевая пасть и выпуская когти. У Ноа волосы на затылке встали дыбом. Он никогда не входил в короткий список людей, которых выносит кот, а месяц назад положение только ухудшилось. Ветеринар посадил Пирожка на диету, и теперь он частенько смотрел на Ноа как на сосиску в тесте.

Выглядел кот весьма впечатляюще – пушистый, лохматый, с кисточками на ушах и таким невменяемым видом, будто его случайно закинули в сушилку для белья и ему это даже понравилось. Над глазами – темная полоса, похожая на сросшуюся бровь, которая придавала коту схожесть с всегда готовым к смертельному бою пещерным человеком.

– В общем, – Алексис тяжко вздохнула, – она пригрозила нажаловаться администрации.

– Ну и что они сделают? Ты ничего не нарушаешь.

– Я грязная прошмандовка, помнишь? Только этот закон ее волнует.

Ноа напрягся.

– Она так сказала?

– Ну, не прям так, – передернула плечами Алексис, убирая с лица кудряшку, – но именно это она подразумевала. Мы – лишь кучка лживых потаскух.

Ноа сурово нахмурился.

– Не люблю, когда ты так говоришь.

– Просто озвучиваю то, что думают люди.

– Адекватные люди так не думают.

– Ты переоцениваешь человеческую натуру.

Он громко фыркнул.

– Меня впервые в таком обвиняют.

После пяти лет хактивистской деятельности у Ноа едва ли осталась капля веры в людей. Однако Алексис не так уж ошибалась. С начала процесса против Ройса он все больше погружался в глубины человеческой злобности, о существовании которых даже не подозревал. Кровь вскипала в жилах всякий раз, когда он вспоминал о голосовых сообщениях и электронных письмах от поклонников Ройса, которые показывала ему Алексис. Даже несмотря на дюжину убедительных обвинений в его адрес, самые ярые фанаты все еще отказывались верить, что их драгоценный кумир способен на преступление – наверняка все эти женщины лгут, они лишь недовольные бывшие работники или отвергнутые любовницы.