Брона

— У тебя есть задница, отпадная задница. Я обожаю её, и другие парни, постоянно бросающие на тебя оценивающие взгляды, кстати говоря, тоже.

— Никто не бросает на меня «оценивающие» взгляды.

Доминик зарычал.

— Поверь мне, бросают... Почему, ты думаешь, я ненавижу выходить с тобой в город? Мне приходится использовать тонны самоконтроля, чтобы не заехать по морде очередному придурку.

Я фыркнула.

— А мне ещё говорят, что у меня проблемы с контролем гнева.

Доминик ухмыльнулся.

— Знаю, я очень вспыльчив, но и ты тоже, поэтому мы идеальная пара.

— Пара, созданная в аду, как говорит Бранна.

— Чья бы корова мычала.

Я усмехнулась и открыла бутылку колы, которую передал мне Доминик. У него на тарелке было больше курицы, чем у меня, но он всегда ел больше, хотя я никак не могла взять в толк, почему он вообще ел фастфуд.

— А здесь нигде не припрятан сельдерей или стейки? — поинтересовалась я, заглядывая в корзинку.

Доминик усмехнулся.

— Как я уже сказал, это только один раз.

Я вздохнула.

— Ты потом сожжешь все эти калории во время своих тренировок, а я — нет.

Доминик пожевал немного нижнюю губу, прежде чем отпустил её и на полном серьезе произнес:

— Ты могла бы заниматься со мной.

Я начала смеяться, но остановилась, когда увидела лицо Доминика.

— Ты, должно быть, шутишь?

Доминик со всей серьезностью на меня посмотрел.

— Ты должна следить за своим телом, и мне неприятно говорить это, но ты не в форме, детка.

Я нахмурилась.

— Пока ты на меня не набросилась, хочу подчеркнуть, что я не называю тебя толстой, просто мне кажется, нет ничего плохого в том, если бы ты смогла подниматься по лестнице, не выбиваясь из дыхания.

Мне было стыдно, ведь это правда, я действительно была в очень плохой форме.

Я нахмурилась.

— Ты же все равно от меня не отстанешь, так ведь?

Внезапно озарившая лицо Доминика улыбка согрела мне сердце. Он совсем не ожидал, что я соглашусь так быстро.

— Нет, не отстану, я составлю для тебя программу упражнений для начинающих и диету.

Слово «диета» поумерила мой энтузиазм.

— Я не стану есть заячью еду, Доминик. Ты будешь мертв уже через неделю, после того как я превращусь в монстра и отправлюсь на поиски настоящей пищи.

Доминик громко расхохотался.

— Тебе не придется есть заячью еду. Ты будешь есть то же, что и я, только в меньших порциях. Тебе даже не придется отказываться от вкусностей, но просто ограничить их количество, а раз в неделю можно будет даже устраивать читмил².

Доминик устраивал читмил каждую неделю огромной пиццей, предназначенной для четверых человек, которую он без проблем мог прикончить в одиночку. Мы никогда не занимаемся сексом после его читмила, но он считает, что это того стоит. Он, так сказать, уходит в пищевую кому.

— Ладно, хорошо, я согласна... но только я начну не сегодня, а завтра.

Доминик кивнул.

— Отлично, если ты хочешь, то можешь даже попробовать пилатес.

На диете-то?

— А разве можно?

Доминик нахмурил брови.

— Это физические упражнения, Брона. Пилатес.

— Пилатес? Ох, боже правый, нет. Мне показалось, ты сказал ПИрожное и ЛАТТЕ.(прим. игра слов, в английском языке Pilates похоже на два слова Pie(Пирожное) и Lattes (Латте)

Доминик посмотрел на меня так, словно у меня выросла лишняя голова, поэтому я пожала плечами и добавила:

— Я люблю покушать.

Я улыбнулась и в поддержку своих слов положила фасоль на картошку фри и засунула их в рот.

— Вилкой, по-видимому, есть ты не собираешься... так ведь?

Дожевав, я проглотила еду.

— Картошку фри и курицу? Чувак, нет.

Доминик зарычал.

— Перестань говорить «чувак», я не говорю «чувак».

Усмехнувшись, я ответила:

— Прости, бро, больше не повторится.

— Меня раздражает, что ты можешь так хорошо передразнивать мой акцент.

Я фыркнула.

— Мне приходится выслушивать твою болтовню двадцать четыре часа семь дней в неделю, так что нет ничего удивительного в том, что я его подхватила.

Доминик пробормотал что-то себе под нос, после чего вернулся обратно к еде. Отпив колы, я перевела взгляд налево и улыбнулась.

— Доминик, — прошептала я. — Смотри.

Доминик повернул голову и посмотрел по направлению моего вытянутого пальца, указывающего на озеро, которое располагалось в десяти шагах от нас.

— Ничего себе, так много утят.

Я негромко пискнула.

— Они такие милые, что мне хочется затискать их до смерти.

Когда Доминик посмотрел на меня, выражение на его лице было неопределимым.

Я весело рассмеялась.

— Но не стану, не беспокойся.

Я снова повернулась к маме-утке и её малышам, наблюдая за тем, как она вразвалку расхаживала по берегу, а они следовали за ней по пятам идеальным рядком.

— Можешь себе представить, как человеческие детки вот так ходят за своей мамочкой в рядочек?

Доминик рассмеялся.

— Это было бы забавно.

Я усмехнулась и повернулась обратно к своей тарелке. Несколько минут спустя я открытка сумку и достала оттуда книжку, которую написал для меня Доминик.

Доминик усмехнулся.

— Она настолько тебе нравится, что ты никак не можешь перестать на неё любоваться?

Я посмотрела на него и улыбнулась.