Бронебойщик (СИ)

  - Комбат ведите батальон по этому адресу, там вас пополнят людьми, и вы направляетесь на оборону города. В городе катастрофически не хватало войск, призвали рабочих, создали ополчение, но немцы надавили, оборона посыпалась и через три дня упорных боёв Курск оставили. С танками батальону столкнуться не пришлось, Курск всё же немаленький город, зато я резко увеличил счет по пехоте врага. Восемь офицеров, штук десять унтеров, солдаты. В общем, я намолотил их штук тридцать. Как говорится на безбабье и рукой доволен. Пару раз мы становились в оборону, но немцы находили слабые места, где войск вообще не было, и обходили наши заслоны, приходилось спешно сниматься уходить под угрозой окружения. То в одном, то в другом бою мы теряли людей. От батальона вообще остались рожки да ножки. И мой взвод нёс потер мы потеряли трёх бронебойщиков, пулемётчиков, погиб мой обоз, в строю остались я, Вольцов, Яков Гомельский, его подносчик снарядов, да Максименко. Кстати, Гомельский научился виртуозно стрелять из миномёта, мин у него осталось последняя коробка, и он тратил их по одной . Обычно он стрелял, уничтожая пулемётчиков. Одна мина один пулемётный расчёт.

  - Ничего Яша, успокаивал я его, мы возродим взвод, и я тебе обещаю, будут у тебя мины. Вроде у наших тоже есть мины такого калибра. Яша ходил с чемоданом-миномётом как молодой бухгалтер с портфелем, постоянно, что то считал, записывал решения в ученическую тетрадку. В одном из боёв под Вязьмой, взрывом мины меня нашпиговало в спину осколками по самое немогу. Как меня вытащили, как несли до медсанбата, как вынимали осколки, и как дальше отправили в госпиталь сначала в Горький, а потом в Ташкент я не помню, около семи месяцев я лежал не разговаривая. Кроме десятка серьёзных ран я получил ещё одну контузию, потерю слуха, стал заикаться, катастрофически потерял в весе. Стоял вопрос о инвалидности. Вы можете представить себе меня инвалидом заикой доходягой, с тремя орденами на груди и горевшими злобой глазами. Все документы мои сохранились, мне выплатили премии за подбитые танки и самолёты. Чистыми на руки я получил около тридцати тысяч рублей Плюс пенсия около 400 рублей плюс доплата за ордена. У меня долг в сто пятьдесят немцев и сто восемьдесят немецких танков, я горел такой злобой, что вокруг меня казалось, плавился воздух. Деньги я положил на сберкнижку, а на вполне приличную пенсию стал отъедаться, заниматься силовыми упражнениями. В доме, в котором я снял маленькую комнатку, жил местный лекарь, то ли шаман толи бабай. Он довольно долго наблюдал, как я жрал и тягал чугунную пудовую гирю, потом подошел и сказал, ты много кушаешь Алексей, но ты и много злишься, зло съедает тебя и отбирает силы. Успокойся, успеешь ты отдать свой долг павшим братьям. Научись слушать своё сердце. Я вылечу тебе уши, а остальное ты сам себе вылечишь. У тебя очень сильный дух, если бы ты сильно захотел, эта гиря бы летала около тебя сама. Вот пей на ночь этот чай, утром пей этот, в обед этот, он дал мне три кулька травы, без сахара и через три месяца ты будешь здоров. На ночь бабай вставлял мне в уши самокрутки из трав, поджигал и напевая какую-то мантру ходил и обмахивал дымящимся веником из этих же трав. Через полгода я гнул подковы, поднимал раз сто гирю, бегал как лось, и слышал как тигр. На толкучке прикупил обмундирование, знаки различия, офицерские сапоги . Прикрепил на новую гимнастёрку ордена, шевроны за ранения и отправился в военкомат.

  - Здравия желаю товарищ майор. Старшина Кожемяка, комиссован по ранению, вылечил себя сам, хочу добровольцем на фронт.

  Одноногий майор выпучив глаза читал выписку из истории болезни данную мне в госпитале, недоверчиво смотрел то в выписку, то на меня.

  - Что и слух вылечил, прошептал он.

  - Так точно, но слух мне лечил местный знахарь. На всякий случай я прихватил подкову, у него на глазах свернул её как бинт и положил на стол перед ним.

  - Делааа. Протянул он. Знаешь такого лихого старшину, я мог бы и без комиссии записать в списки, но, закон есть закон. Вон там дверь, за ней медкомиссия, пройдёшь. Пожму тебе руку и извинюсь. Давай старшина.

  - Когда я зашёл в кабинет, там оказалось три врача и пара новобранцев.

  - Раздевайтесь, не глядя на меня сказала старушка в очках белом халате и белой шапочке. На что жалуетесь?

  - На немцев товарищ военврач, я стоял передней, в чём мать родила.

  - Так ранение в спину, повернитесь старшина, бооже мой, раны не беспокоят, незамеченные осколки не выходят?

  - не беспокоят и не выходят.

  - Проверим слух, отойдите в угол и отвернитесь, повторите то ,что я сказала.- Осенняя пора очей очарованье...

  - В багрец и золото, одетые леса,- продолжил я поворачиваясь.

   -Так и запишем, слух восстановлен. Наум Семёнович проверьте у старшины артериальное давление и ритмы сердца.