Бронекатера Сталинграда. Волга в огне

В военной жизни случаются чудеса или в последние дни октября прибавилось авиации на наших аэродромах? В небе появились «ястребки», целых восемь. Четверка остроносых Як-1 и четыре Ла-5, немного массивнее, но идущие все вместе с большой скоростью. Такого еще не видели. Открывались люки, на палубу из бронекатеров выскакивали моряки. На берегу махали шапками рабочие, вылезшие из укрытий.

– Неужели наши?

– Ура! Наши!

– Сейчас дадут жару.

Воздушный бой разворачивался настолько стремительно, что уследить за ним было трудно. «Яки» кинулись на «мессеров», а четверка Ла-5 со скоростью шестьсот километров уже догоняла «юнкерсов», в полтора раза уступавшим им в быстроте. Ю-87 не успели развернуть свое знаменитое колесо, когда пилоты, показывая свое умение, выстроились в круг и начали один за другим пикировать на цель.

Бросает бомбы один, второй, пятый, пока не ударит последний «юнкерс». И каждый снова занимает свое место в чертовом колесе, чтобы сделать на цель второй заход. Жуткая штука, это колесо, когда вой сирен и падающих бомб не стихает ни на минуту, а частые взрывы «стокилограммовок» разносят все живое. На этот раз представления не получилось.

Ведущий пилот в головной паре наших «ястребков» Ла-5 ударил почти в упор сразу из обеих пушек. Спаренная трасса 20-миллиметровых снарядов ударила сверху по кабине «юнкерса», вспышки плеснулись огоньками на капоте, который сразу задымился.

Пилот, видимо, был убит. Бронестекло передней части кабины было пробито, змеилось трещинами, а кое-где вылетели целые куски. Стрелок, сидевший спиной к пилоту, кое-как откинул искореженный фонарь кабины, собираясь выпрыгнуть с парашютом, но потерявший управление пикировщик, кувыркаясь, летел вниз. Немец сумел все же вывалиться через борт и открыл парашют почти над деревьями. Вряд ли стрелок успел погасить скорость падения и, скорее всего, разбился.

Через минуту истребители атаковали второй «юнкерс» и обрушили на него огонь четырех пушек. Снаряды продырявили капот и широкое крыло. Немец, развернувшись, пошел в сторону Волги, надеясь дотянуть до своих. Загорелся двигатель, самолет все больше терял высоту. На середине реки его догнал один из Ла-5 и пушечной очередью тоже разнес кабину. Самолет упал в Волгу, не взорвался, просто тяжело плюхнулся и мгновенно исчез в серой холодной воде. Строй Ю-87 распался, бомбы летели куда попало, а четверка стремительных «лавочкиных» клевала их с разных сторон.

Но если с «юнкерсами» истребители расправлялись довольно успешно, заставив их рассыпаться, то «мессершмитты» оказали «якам» умелое сопротивление. Силы были равные – четыре против четырех. Самолеты с ревом сближались, посылая встречные пулеметные и пушечные очереди, затем расходились и вновь кидались друг на друга.

Один из «яков» получил несколько снарядов в корпус. Сделанный в основном из дерева, истребитель развалился в воздухе на горящие обломки, которые падали вниз вместе с телом пилота. Но в маневренности «яковлевы» не уступали «мессерам», и вскоре сбили одного из них, потеряв еще один свой самолет.

Два Як-1 дрались против трех «мессершмиттов». Силы были неравные, но наши летчики с близкого расстояния прошили очередью «мессер», который сразу задымил и вышел из боя. Оставшиеся четыре истребителя, два наших и два немецких, уходили в высоту, стремясь занять наиболее выгодную позицию. Подбитый «мессершмитт» шел на низкой высоте, стремясь слиться с голым осенним лесом. Костя Ступников видел, что в какой-то момент он сблизится с катером, возможно, пройдет совсем близко.

– Костя, не зевай! – крикнул боцман Валентин Нетреба. – К нам идет.

– Вижу…

Но «мессер» разглядел дым над кое-где догорающим лесом возле базы и стал сворачивать в сторону. Будь самолет исправен, возможно, он и сумел бы на полной скорости уйти от опасности. Поворот получился слишком медленным. Уже открыли огонь зенитная пушка и «максим» с палубы буксира-ледокола.

Орудие не сумело взять нужный прицел, а «максим» на расстоянии четырехсот метров лишь рассеивал трассы. Возле ног ворочался Федя Агеев, торопил Костю:

– Не упусти, где он?

Ступников молча подводил прицел к самолету, выбирая, когда дистанция будет наиболее оптимальной. Все, пора! Это была его цель, упустить которую Костя просто не мог. Если промажет, то потеряет авторитет как пулеметчик.

– Не промажу, – бормотал старшина Ступников.

Ударил пристрелочной очередью, трасса пошла немного выше. Снова нажал на спуск. На этот раз светлячки пуль, хорошо заметные в пасмурном небе, уткнулись в борт возле кабины. Там заискрило, вспыхнули огоньки.

Самолет дернулся, задрав нос, пошел было вверх, но Костя, не выпуская его из сетки прицела, следующей очередью прошил капот. Сделав секундную паузу, повел ствол следом за «мессером», упорно догоняя спаренной трассой носовую часть с рисунком то ли дракона, то ли змеи.

И вдруг «мессер» исчез. Ступников пропустил момент, когда вражеский самолет, теряя скорость и высоту, словно куда-то нырнул. Внизу были деревья и твердая земля. Через несколько секунд послышался глухой удар, поднялось облако дыма.