Читаем Бронелетчики. Кровь на снегу полностью

… Хорошо бы вернуться домой живым и невредимым. И желательно – с наградой, хотя бы с медалью. Чтобы парни и мужики завидовали. Пройтись гоголем по улице под руку с какой-нибудь красавицей… В новенькой форме, поскрипывая сапогами. Дед Трофим внуком будет гордиться, а бабка Авдотья вмиг всех соседей обежит, про его подвиги расскажет. Эх, вот это жизнь! А еще бы выучиться на тракториста или водителя грузовика (профессии очень нужные и денежные), тогда можно жениться на хорошей, честной девушке, завести детей…

Что он, хуже других, что ли? Вполне ничего, некоторые девки даже говорят, что симпатичный. Грамотный, работать умеет, да и прочее – не пьет, считай, не курит. Пусть и не первый парень на деревне, но и не последний, это точно. А с медалью за него любая пойдет, даже самая первая красавица!


Где-то рядом громко и неожиданно бухнула пушка, и за ней – еще одна. Иван чуть приподнялся, посмотрел. Артиллеристы выкатили на опушку два низких, приземистых орудия («сорокапятки» – тут же понял) и открыли по финнам огонь. Глухо и отрывисто забили батальонные минометы, посылая одну за другой в сторону холма свистящие мины. Финны стали яростно отвечать…

Иван увидел, как вражеские позиции озарились яркими желтыми вспышками: это пулеметчики начали бить по лесу короткими злыми очередями, простреливая все пространство впереди. Затем раздался и винтовочный треск – включились ополченцы, засевшие на подступах к холму.

Их было немного, но зато настроены они были весьма решительно и даже воинственно: сами вызвались на войну, первые пошли оборонять родное село Суомуссалми. Все – местные, даже со своими ружьями, патронами и едой. В отличие от бойцов регулярной армии не были так уж хорошо обучены и одеты (кто во что горазд, главным образом – в меховые куртки и свитера), но зато боевой дух их был очень высок.

Ополченцев не приходилось агитировать, сами рвались в бой. Пришли, чтобы покарать «наглых русских» и отстоять свое село и родную Суоми. И представляли для частей Красной армии серьезную опасность: великолепно ориентировались в лесу, знали каждую тропинку, прекрасно бегали на лыжах, могли при необходимости взобраться прямо в них на дерево. И стреляли отлично – всю жизнь же занимались охотой. Промахов у них почти не бывало…


Иван приободрился: раз есть пушки, значит, не так все и плохо. Наша артиллерия – это мощная сила. Дядя Миша рассказывал, что во время Германской он славно долбил немцев из пушек. Тем это жутко не нравилось: сидели в своих окопах, нос боялись наружу высунуть. Вот как было! Хорошо, чтобы и здесь так же – спрятались бы финны и не показывались. Может, вообще решат после обстрела отойти? Это, конечно, было бы лучше всего…

Дядя Миша, Михаил Семенович, приходился Ивану Мешкову двоюродным дядей. В Гражданскую сражался на стороне красных, служил заряжающим в артиллерийском полку, правда, никак особенно себя не проявил. Ни ордена, ни даже благодарности от командования не получил. Однако после демобилизации неожиданно стал начальником – его выбрали председателем сельсовета.

Советской власти нужны были свои, преданные люди, чтобы строить на селе новую жизнь, и дядя Миша подходил для этого идеально: сам из крестьян, из бедняков, воевал в Красной армии… К тому же пользовался у односельчан авторитетом: его уважали как настоящего мужика. Три года провел на войне, честно тянул лямку, от службы не бегал и не прятался.

Вот так дядя Миша стал сельским начальником. Деревенские сами его выбрали: свой человек, все его знают, с самого малолетства. Когда еще сопливым мальчонкой бегал по улицам, сверкал голыми пятками… А многим он приходился еще и родственником – близким или чуть дальним. Впрочем, у них в деревне почти все были друг другу родными, так уж вышло…

Отношения между Мешковыми были всегда хорошие, семейные. Михаил, конечно, знал, что его двоюродный брат Алексей, сын деда Трофима, служит у белых, но не винил его. У каждого своя судьба, своя дорога. Михаил покровительственно относился к семье деда Трофима, и та более-менее пережила лихие годы, не пострадала ни во время коллективизации, ни от раскулачивания.

Собственно, раскулачивать у Мешковых было нечего – жили почти бедно, из всей семьи работал только дед Трофим. Бабка часто и подолгу болела, мать, Екатерина Михайловна, умерла, когда Ивану исполнилось всего пять лет. Но у них имелась кое-какая скотина – лошадь, корова, овцы. И птица всякая, как положено… Так что нищими их тоже нельзя назвать.

Дядя Миша старался никому не рассказывать, что его брат Алексей служил у белых офицером. А деревенские дружно молчали – понимали, что к чему. Вот так и прошла гроза мимо Мешковых, никого практически не задев. Скорее всего дядя Миша таким образом сам себя защищал – если бы в райкоме узнали о его брате… Не к лицу председателю сельсовета и верному большевику-ленинцу (дядя Миша вступил-таки в партию) иметь такого брата, пусть даже двоюродного…

Перейти на страницу:

Похожие книги