Броненосец “Наварин” (1888-1905)

21-го августа я получил от контр-адмирала Старка приказание следовать с вверенным броненосцем во Владивосток и с рассветом 22-го снялся с якоря. Согласно данному мне раньше Вашим Превосходительством предписанию от 11 августа № 120, из Артура пошел сначала в Талиенванскую бухту, до полудня 23 августа производил стрельбу минами и из десантных орудий с барказов. Окончив эти занятия, согласно того же предписания пошел в Нагасаки.

На пути 24 августа в 8 часов вечера произвел подготовительную ночную стрельбу.

Весь переход до Нагасаки сделал при хорошей погоде. 25 августа, огибая Quelpart, в течение 3-х часов наблюдали противное течение, доходившее до 3-х узлов.

26 августа в 11 часов утра стал фертоингом на рейде Нагасаки, где застал мореходные канонерские лодки “Кореец” и “Отважный” и французский крейсер “Jean Bart”.

Во время занятий в Талиенванской бухте и на переходе в Нагасаки желудочные заболевания, о которых я доносил еще в рапорте от 21 июля, обострились настолько, что в последние дни для управления машиной оставалось на броненосце только два мичмана. В Нагасаки пришлось отправить в береговой лазарет старшего инженер-механика Григорьева, лейтенанта Кузнецова и мичманов Плушкина и Ковальского и 3-х нижних чинов (все трое вестовые из кают-компании). Младшие инженер-механики Кудреватый и Поклевский лечились на броненосце и первый скоро поправился, а второго позже пришлось тоже отправить в береговой лазарет. Там, при отменном качестве продуктов питания, все больные чувствовали себя лучше, только Григорьев внушал серьезные опасения. Дизентерия не поддавалась лечению, и больной с каждым днем становился слабее и слабее. 3-го сентября он пригласил к себе священника и на следующий день в 3-м часу пополудни скончался.

Потеря его и серьезное расстройство здоровья других офицеров не могут быть отнесены исключительно к летней стоянке броненосца в Артуре, где в нынешнем году среди сухопутных войск не было особых заболеваний. Да и состояние здоровья команды броненосца было вообще удовлетворительным.

Вместе с офицерами пострадали и их вестовые, что наводит на предположение о медленном отравлении какими-либо продуктами, попавшими в офицерский стол. Выявить это обстоятельство не удалось, хотя и было своевременно обращено внимание. Некоторые офицеры сберегли себя самою строгой диетой. Старший инженер-механик Григорьев и мичман Полушкин чувствовали себя лучше, когда я поместил их на несколько дней на берегу в запасных комнатах Артурского морского собрания; с уходом же из Артура состояние их здоровья снова ухудшилось. Должен заметить, что все больные держались на ногах до последней возможности и затягивали подачу рапортов о болезни, стараясь не вносить расстройство в корабельную службу.

Во время пребывания моего в Нагасаки туда приходило аргентинское учебное судно “Presidente Sarmiento” и, простояв с 27 по 31 августа, ушло в Вейхавей, рассчитывая оттуда пройти в Талиенван и испросить по телеграфу разрешения зайти в Порт- Артур. Это судно плавает с 40 гардемаринами, морское образование которых ведется подобно тому, как было у нас в шестидесятых годах. По просьбе их командира, я разрешил гардемаринам осмотреть вверенный мне броненосец, и в свою очередь командир “Presidente Sarmiento” предоставил нам возможность ознакомиться с его судном и системой гардемаринских занятий.

1 сентября пришел из Тонкина французский крейсер “Pascal”. Командир его просил моего содействия в помещении своих больных в наш береговой лазарет, что и было устроено с согласия нашего консула. С “Pascal” и “Jean Bart” были свезены в лазарет 4 нижних чина, больных дизентерией и малярией.

2 сентября ушла в Владивосток мореходная канонерская лодка “Кореец”. В тот же день с парохода Добровольного флота “Киев” прибыл назначенный на броненосец иеромонах Алексей.

3 сентября пришел из Гонг-Конга английский крейсер “Orlando”.

4 сентября ушла в Порт-Артур мореходная канонерская лодка “Отважный”.

5 сентября, после отпевания в часовне берегового лазарета, в 5 часов пополудни был вынос и погребение скончавшегося накануне старшего инженер-механика Григорьева. В церемонии участвовали командиры и офицеры английского и французского крейсеров. С последнего, кроме того, были свезены взводы нижних чинов.

6 сентября, согласно полученных по телеграфу от Вашего Превосходительства приказаний, я принял на броненосец старшего инженер-механика Покровского и вице-консула в Чемульпо г. Распопова и во 2-ом часу пополудни снялся с якоря для следования в Фузан, куда и прибыл на рассвете 7 сентября. Там застал крейсер “Владимир Мономах” и поверенного в делах в Корее г. Штейна, во встрече с которым имел надобность г. Распопов.