Броненосные крейсера типа “Адмирал Макаров”. 1906-1925 гг.

Удручающим, несмотря на полугодовое проживание на корабле, было состояние жилых помещений экипажа. Работы в феврале продвигались по-прежнему очень медленно. Даже у командира не было своего стола, а диван в его кабинете по “своей твердости напоминал деревянную скамью”. Но начальник завода подполковник А. А. Александров (1859-?), как говорилось в очередном рапорте командира, по-прежнему был мало озабочен приведением помещений экипажа в “жилой, опрятный и приличный вид”. Все работы совершались с какой-то “прямо непонятной медлительностью”. Даже к разрешенным председателем МТК переделкам на паровом катере завод упорно ие приступал. Задерживалась и доставка из Петербурга необходимых строителю материалов. Во всем повторялась ярко отображенная В.П. Костенко картина мытарств броненосца “Орел” в 1904 г. в “чужом” кронштадтском порту.

17 марта 1910 г. “Палладу” ввели в Константиновский док, где в продолжение двух месяцев (вместо планировавшегося одного) занимались установкой руля. Металлический завод пытался устранить массовые недоделки в станках 6-дм орудий, которые при испытании на корабле при крене более 2° вместо общепринятых 5 фунтов требовали на рукоятках чуть ли не трехпудовое усилие. Тогда же, в марте, заменили четыре кингстона, необходимые для безопасного продувания котлов, “протаской мин”, проверили правильность и готовность к действию подводных минных аппаратов.

Во всем повторилось на “Палладе”, как и на всех кораблях флота, другое последствие Цусимы — крайний некомплект машинной команды, грозивший выходом из строя дорогостоящих механизмов. Еще осенью 1909 г., готовясь к заводским испытаниям, корабль должен был дать обществу франко-русских заводов комплект кочегаров для предварительного освоения котлов Бельвиля, но только сейчас из машинной школы поступило 50 наспех подготовленных и без всякой практики “малоопытных учеников”. В наличии к 1 апрелю 1910 г. в экипаже состояло всего 218 человек. Из предусмотренных табелью комплектации 545 нижних чинов имелось только 194 от штатной численности и 218 человек машинной команды (не хватало 144 человек).

С подводными аппаратами, несмотря на очевидную тактическую непригодность торпед (калибром 45 см) па не отличавшихся скоростью крейсерах, расстаться все еще не спешили. И не они ли помогли состоявшейся (как и на “Петропавловске” 31 марта 1904 г.) катастрофе “Паллады”. На крейсерах аппараты благополучно просуществовали в продолжение всего срока службы. Сняли их (в 1916 г.) только с “России”, “Дианы” и “Авроры”.

На наших крейсерах к 1 апрелю 1914 г. не хватало 4 унтер-офицеров и 42 матросов на “Макарове”, 1 унтер-офицера и 32 матроса на “Палладе” и 2 боцманмата, два унтер-офицера и 37 матросов на “Баяне”.

Обширными 1 апреля 1910 г. был и перечень недоделок на “Палладе”. К ним относились броневые двери переборок, где на них еще не было креплений по- походному, настилка линолеума в жилых помещениях, мебель и оборудование. Мало было сделано по установке и оборудованию камбузов и мостиков, в пушечных портах не были прорезаны иллюминаторы, в боевой рубке не окончено внутреннее оборудование, отсутствовали вьюшки для тросов, ростры, не были закреплены стеньги на мачтах.

Серьезен был перечень недоделок по артиллерии, где оставались не испытанными башни 8-дм орудий и даже не готовы их мамеринцы. Не были оборудованы дальномерные посты, не готова проводка и оборудование ПУАО в боевой рубке и башнях, а прицелы к орудиям Обуховский завод обещал доставить только к 25 мая. Никак не удалось справиться со станками 6-дм орудий, которые при крепах до 2° поворачивались “с большим трудом”, а при крене в 8° их приводы вовсе не поддавались никаким усилиям.

По минной части в числе 12 пунктов недоделок значились недопоставленная “радиостанция” (этот термин уже входил в употребление), не установленные распределители носовой динамо-машины, отсутствующие телефоны, рулевые указатели, электрические турбины (водоотливные насосы). По штурманской части указывалось на отсутствие рулевых указателей и румпельталей для управления рулем. Не окончено оставалось и устройство для разобщения головы руля в случае заклинивания. По механизмам насчитывалось и вовсе 32 пункта недоделок.

Тем не менее по выходе из дока 27 мая корабль начал подготовку к официальным ходовым испытаниям. Они состоялись 1 июня 1910 г., когда корабль при осадке на ровный киль 21 фут и 125 об/мин. главных машин в продолжение 8 ч пробега достиг скорости чуть более 21 уз. (“с небольшой дробью”, — уточнял председатель комиссии капитан 1 ранга С.Ф. Васильковский). Наибольшая скорость при попутном ветре и течении составила 22,34 узла. Этот случайный результат командиры почему-то любили вписывать в свои строевые рапорты вместо более объективной спецификациониой скорости.