Броненосный крейсер "Баян"(1897-1904)

Таким пониманием места русского флота, высказанным И.Ф. Лихачевым еще в 1859 г., никто в Морском министерстве в исходе XIX в. не задавался. Все специалисты, приученные к рутине, решали одну задачу — выполнить поступающие сверху указания, не особенно задумываясь об их смысле и обоснованности. Обилие весомых должностей собравшихся не обеспечивало, однако, глубины мысли. Как сказал когда-то Л.Н. Толстой, в итоге собрания множества людей не происходило умножение их ума — получался все тот же “средний человек”.

Трудно было ожидать от них глубокого интеллектуального прорыва в сторону инженерного творчества высшего порядка. Такого, каким были наделены великие корабельные инженеры мира — Антониди (1638–1721), Ф. Чапман (1721–1808), Джон Эриксон (1807–1889), И.К. Брунель (1806–1859), Дюпюи де Лом (1816–1885), Бенедетто Брин, Джон Рид (1830–1906), Витторио Куниберти (1854–1913), Жан Огюст Норман (1839–1906), А.Ф. Ярроу (1842–1932) и другие создатели корабельной науки и принципиально новых типов кораблей и судов. Опираясь на плечи этих титанов, удвоив и осмыслив их творческое наследие, было уже нетрудно предложить миру подсказывавшиеся их опытом, перспективные проектные решения: броненосцы с единым калибром орудий, броненосцы с тремя башнями главного калибра, броненосные башенные крейсера, воспроизводившие в облеченном и более скоростном виде конструктивный тип эскадренного броненосца. Позднее апофеозом творческих поисков и правильно понятого опыта русско-японской войны стали тип “Дредноута” и линейного крейсера.

Образцы такого творчества в полной мере проявились и развивались по преимуществу в странах с устойчивыми традициями демократической государственности, гражданского общества и устоявшейся культуры. А она в Англии, как известно, располагает созданным в 1231 г. Кембриджским университетом, созванным в 1251 г. первым парламентом и принятым в 1679 г. законом о гражданских правах.

Россия такой историей и гражданскими правами похвалиться не могла и не может. В ней всякое выдающееся достижение науки и техники должно было проходить особенно тернистый путь и должно было погибнуть в объятиях душившей ее самодержавной бюрократии. 'Везде: и в литературе, в периодической печати, и в обществе одного ищут, одно повторяют — творчество, надо творчества!!.. Творчество, безусловно, требует таланта, школы, образования, но более всего — глубочайшего знания сферы деятельности и всестороннего изучения предмета, а затем — труда, труда и труда!” — так, вспоминая о недолгих годах творческого подъема в пореформенный период возрождения флота, писал один из могикан той эпохи, отставной вице-адмирал П.С. Бурачок (“Заметка о флоте”, часть I, С-Пб, 1910, с. 37).

Но совсем иным было последнее 10-летие XIX в., когда полновластным, но увы, не наделенным ни талантами, ни наклонностями к творчеству, хозяином флота был великий князь Алексей. Немало о нем говорилось в истории, немало будет еще сказано, но безоговорочным приговором его деятельности может служить уже один тот факт, что в 1888 г. он не пожелал внять призыву адмирала И.Ф. Лихачева об учреждении во флоте морского Генерального штаба. Изрядно наследил он и в кораблестроении (проекты “Адмирала Корнилова”, “Светланы”, “Баяна”, а затем и “Цесаревича”, хаотичные бессистемные заказы миноносцев и т. д.).

Остается лишь удивляться, как передовым инженерам и офицерам флота ценой неимоверных усилий удавалось вносить свой вклад в прогресс кораблестроения. Таковы, в частности, были тип океанского бронированного крейсера, брустверного монитора, скоростного эскадренного броненосца. Именно этот тип на базе усовершенствованного проекта броненосца “Пересвет” с увеличенной до 20-уз скоростью Балтийский завод представил на рассмотрение МТК 22 апреля 1896 г. Несомненно, что завод, находившийся на передовых рубежах мировой науки и техники, мог предложить МТК и свой проект крейсера, сопоставимый с предложением фирмы Форж и Шантье включая и доработку на уровне скоростей нового времени проекта, построенного им в 1885 г. крейсера “Адмирал Нахимов”. Есть все основания предполагать, что новый крейсер был бы ближе к типу новейших эскадренных броненосцев, чем это мог обещать завод Форж и Шантье. Но такого поручения завод не получил.

МТК, оберегая свою монополию на творчество, предпочитал не поощрять проектные инициативы Балтийского завода. Бюрократия и в те времена была, как и сегодня, более расположена иметь дело с иностранными предприятиями, а не с отечественными. Тем более не склонны были в МТК посвящать Балтийский завод в почти семейное дело предрешенного генерал-адмиралом заказа французской фирме нового крейсера. Совершался он при тех же обстоятельствах узкой келейности, повторявших опыт прежних контрактов с фирмой в 1885 г. (“Адмирал Корнилов”) и в 1895 г. (“Светлана”).