Бронепоезд 'Гандзя'

Ответ пришел незамедлительно.

Распечатываю письмо, с волнением пробегаю страницу за страницей... Вот пошли фамилии... Вот упомянут и особенно близкий мне человек, Басюк... Но вчитываюсь - и перед каждой фамилией начинаю спотыкаться: "НЕТ... НЕ знаю... НЕ слышал... утратил связь... НЕ встречал..."

Мы продолжаем переписываться. Шлем друг другу поздравления на Новый год, на Первое мая, на Октябрьские праздники. Кришталь по-прежнему ошеломляет меня остротой памяти.

Иной раз заново с волнением переживаешь давно забытый случай: со скольких снарядов, к примеру, мы разгрохали вражеский обоз у станции Гнивань, как подавили пулемет на церковной колокольне в селе Кожанка...

Но люди! Такая была дружная, боевая команда... Неужели, кроме нас, никого в живых? Быть этого не может!

И тут сама книга стала скликать своих героев. В 1955 году повесть "Бронепоезд "Гандзя"" была переиздана.

Генерал Григорий Арсентьевич Печенко увидел книжку в руках сына-школьника.

Загипнотизированный названием, прочитал книгу залпом.

И вот уже передо мной на столе письмо:

"Докладывает ваш бывший пулеметчик..."

Далеко шагнул боец "Гандзи" - пришел на бронепоезд молодым крестьянским парнем, а теперь, поди ж ты, генерал-инженер.

Читаю дальше.

Григорий Арсентьевич Печенко проживает в Харькове. Там же обнаружился полковник-инженер Федор Семенович Филиппенко - тоже бывший пулеметчик на "Гандзе". Оба в отставке.

И у Филиппенко за плечами нелегкий путь.

Сын каменщика, он в детстве, в царское время, не знал, что такое поесть досыта.

А в советские годы, посмотрите, сколько учебных заведений окончил:

высшая школа физического образования (ныне Институт имени Лесгафта), летная школа, военная академия, планерная школа.

У Филиппенко плохо действует рука (на бронепоезде хватило осколком по суставам пальцев). Как же попасть в военную школу? Ведь медицинская комиссия, строгий отбор!

И его забраковали. Не посчитались с тем, что человек с фронта, стойкий боец - такими только и пополнять ряды красных офицеров. Даже ходатайство, которое мы написали с бронепоезда, не подействовало на врачей.

Но не таков Филиппенко, чтобы сдаваться.

"Я левша, еще слесарем работал левой - и, на беду, левую и повредило. Нормально действовал на руке только большой палец - я и принялся его тренировать. Одновременно тренировал мускулы на ладони - до корней поврежденных пальцев".

По многу часов в день занимался Филиппенко своей рукой - и с радостью обнаружил, что большой палец крепнет, крепнут и мышцы ладони.

Рискнул - записался на спортивные соревнования.

В зале расположены снаряд за снарядом. Филиппенко сопутствует удача. И вдруг - канат... Свисает с потолка - а до потолка восемь метров, и на канате ни одного узла. Тут же судья объявил, что взбираться к потолку только при помощи рук; притронешься к канату ногами - будешь снят с соревнования.

Филиппенко преодолел канат. Сам не понимал, что за чудо с ним произошло...

Его растормошили соперники, - это были сильные спортсмены.

И они же торжественно повели его получать первый приз.

Так Филиппенко раз и навсегда доказал военным медицинским комиссиям, что его увечье - не увечье, а как бы почетный знак, свидетельство сильной воли.

В Москве Филиппенко заканчивал военно-воздушную академию. Надо было выполнить последнее задание. Посадили его бортмехаником на вновь построенный самолет - первенец нашей бомбардировочной авиации конструкции А. Н. Туполева.

За руль сел Валерий Павлович Чкалов. Он обычно первым поднимал в воздух вновь создаваемые, еще не облетанные и подчас таящие в себе неприятные сюрпризы самолеты...

Набрали высоту...

Но пусть и на этот раз рассказывает сам Филиппенко:

"Вдруг вижу через щель: самолет - камнем вниз. Все внутри у меня поднялось к горлу... Но мелькнула надежда: "Ведь это же Чкалов, не допустит он, чтобы мы так враз угробились!" Я за что-то схватился, чтобы удержаться на месте, кричу другому механику:

- Что происходит?

- Пикируем.

- Да ведь нельзя! Кто же пикирует на бомбардировщике? Есть приказ главкома - каждому самолету знать свое дело. И не вольничать!

А механик спокойно, с усмешечкой:

- Это же Чкалов..."

После окончания академии Филиппенко работал в авиационном научно-исследовательском институте.

Вот он куда взлетел, пулеметчик с "Гандзи", - исследователем за облака!

Между тем почта принесла мне новое письмо.

И опять от пулеметчика. Ему дал мой адрес Филиппенко.

Иван Васильевич Крысько обнаружился в городе Хмельницке, Винницкой области.

Бывший боец "Гандзи" на заслуженном отдыхе, персональный пенсионер.

Но Крысько - непоседа. Его можно встретить и на партийном собрании в колхозе, и на току, и внезапным ревизором у весов на хлебоприемочном пункте, и в поле, балагуром среди колхозниц...