Бронепоезд. Огненный рейд

Все уже заканчивалось. Еще не кончилось совсем, но УЖЕ…

Остатки цивилизации уже мешались с лесными массивами и тонули в них, растворяясь в буйной зелени. Удивительно, как быстро и как сильно может измениться обжитая человеком территория, когда человек уходит с нее навсегда.

Природа радовалась отступлению своего царя и, сбросив тягостное бремя, отплясывала пляску победителя. И хотя победила в затяжной войне с наглым, ненасытным и беспощадным гомо сапиенс не она, природа все же могла в полной мере воспользоваться плодами этой победы.

Лес наступал на железку с двух сторон. Лес настолько густой, что даже при помощи воздушной разведки невозможно было бы выяснить, что скрывается под плотными кронами деревьев и в непролазных зарослях подлеска. Скоро уже, совсем скоро «зеленка» возьмет штурмом невысокий оборонительный вал железной дороги, захватит и перережет пути. И тогда блокада, столичного Кольца станет полной.

Егор с тоской смотрел на соседнюю колею. А рельсы-то ржавеют. И шпалы подгнивают. И насыпь осыпается.

Даже если столица способна продержаться дольше, чем предсказывал док, насколько хватит этой растянутой по земле лесенки из рельсов и шпал? Как долго прослужит людям спасительная дорога жизни, прежде чем ее сожрет коррозия и погребут под собой трава, кусты и молодые деревца?

Сколько ей осталось времени, если миссия спецбронепоезда провалится? Год? Три? Пять? И что будет потом?

За железнодорожными путями, как и за любым другим хозяйством, нужен присмотр. В Подмосковье за железкой, соединяющей мкадовское Кольцо с Форпостами, следят ремонтные бригады, ее огораживают бетонным забором, минными полями и колючкой. Ее берегут и лелеют. Пока берегут и в меру своих сил лелеют. Но дальше столичные ремонтники выбираться не рискуют. Дальше железкой только пользуются. И то нечасто. И только экспедиционные бронепоезда.

Так кто же будет поддерживать ее в должном состоянии? Кому это нужно? Провинциалам, которых еще не схарчили интродукты и которые ненавидят укрывшихся за Стенкой москвичей не меньше, чем пришлых тварей?

Снова лязгнула и открылась дверь лабораторно-исследовательского отсека. Вышел док. В белом халате, в клеенчатом заляпанном переднике. На переднике и халате мешались темные потеки и влажные бесцветные пятна. На голове — докторская шапочка, на лице — медицинская повязка, спущенная под подбородок. Из кармана передника торчат хирургические перчатки.

Что ж, так и должен, наверное, выглядеть ученый после только что проведенной вивисекции.

В руках док держал пластиковый пакет. Тот самый, в котором заносил мертвого «жука» в лабораторию. Теперь разделанная тварь лежала в черном пластике компактно и занимала значительно меньше места, чем раньше. Острые срезы хитина в трех или четырех местах порвали пакет и выпирали наружу. Судя по всему, доку каким-то образом удалось раскромсать на части прочный панцирь, который не брали даже пули. Интересно, что у него там в секретной лаборатории за инструменты? Циркулярные пилы из титана? Промышленные дробильные установки? Алмазные резаки? Всепрожигающие лазеры?

— Егор, избавьтесь, пожалуйста, от этого. — Док бросил свою ношу на пол. Голос научного консультанта был возбужденным, глаза блестели. — Здесь фрагменты хитинового панциря. Боюсь засорить лабораторный слив.

Ясно. Пора выносить мусор. Егор покинул место стрелка и спустился вниз, брезгливо глядя на «это». Перепачканный склизкий мешок с останками твари выглядел омерзительно. Да и запашок тоже… Конечно, мусорщик — не самая почетная обязанность, но свое место на бронепоезде нужно отрабатывать.

Марина, оторвавшись от мониторов внешнего наблюдения, с интересом посмотрела на останки интродукта, потом перевела взгляд на шефа.

— Что-то новенькое, Леонид Степанович?

— А ты как думаешь, Мариночка? — Док расплылся в улыбке. — Еще какое новенькое! Интродукты не перестают меня удивлять.

— И что же на этот раз? — заерзала своим аппетитным задиком Марина.

Девушка сидела как на иголках и даже не пыталась скрыть любопытства. Видно было, что научный зуд донимает ее не меньше, чем самого дока.

— Симбионты, Мариночка, вот что! — выдержав театральную паузу, торжественно провозгласил док.

«Блин, ведет себя как перед нобелевским комитетом!» — с раздражением подумал Егор.

У «Мариночки» реакция была совсем другой. Округлившиеся глаза и с трудом выдавленное:

— Ого!

— И что означает это твое «ого»? — негромко поинтересовался у девушки Егор.

Не особо, впрочем, надеясь на ответ.

Ему все же ответили. Не Марина, правда, — док.

— Интродукт, которого вы подорвали гранатой, Егор, на самом деле состоял из трех отдельных организмов.

— То есть «жук» в хитине и два его щупальца — это разные твари? — догадался Егор.

В принципе, эта теория многое объясняла.

— Да, — кивнул док. — И именно поэтому интродукты способны были действовать автономно. То, что ты назвал щупальцами, — это особый вид плотоядных червей. Присосавшись к паре желез на хитиновой поверхности своего носителя… ммм.

Док запнулся, задумался, усмехнулся: