Броневая рапсодия

На обратном марше алый стахановский вымпел развевался над башней его машины. Сапожников хорошо видел этот трепещущий впереди «огонек». Радовался за соперника, но не собирался ему надолго уступать первенство. Был у побежденного свой вариант, своя тропинка к завтрашней победе.

ПЕРЕД ГРОЗОЙ

Готовы на подвиг,

Готовы на муки,

Готовы на радость победных огней,

На голод, на холод могильных камней,

Готовы на все

Ради завтрашних дней!

Лев Ошанин

Зеленый «зрачок» радиоприемника загорелся. Комната Лизюкова наполнилась бравурным маршем. Вот музыка стала постепенно стихать, раздался ликующий голос диктора, говорившего на немецком языке:

— Солдаты! За семнадцать дней вы прошли Бельгию и Францию, храбро штурмовали бесчисленные укрепления, с ходу форсировали реку Маас, прорвали неприступную «линию Мажино»! Я призывал сражаться, и вы никогда не колебались. Будем готовиться к новым походам. Да здравствует великая Германия и наш фюрер Адольф Гитлер!

Короткую паузу заключила женщина:

— Мы передавали обращение генерала Гудериана к однополчанам.

Александр Ильич выключил радиоприемник. Придвинул к себе стопку чистых листов бумаги, приготовленных накануне для текста предстоящего выступления перед командирами, политработниками. Секретарь партийного комитета полка, входящего в состав бригады, сразу после успешного завершения недавних тактических учений с боевой стрельбой обратился к комбригу с поручением:

— Коммунисты интересуются положением в Европе, особенно во Франции. Просят вас сделать доклад…

Не первое предложение такого рода для Лизюкова за последнее время. Его уже неоднократно приглашали в другие части, соединения, в военные училища, а также на заводы, фабрики, в институты, учреждения. Во многих коллективах хотели подробнее знать о том, как складывается международная обстановка, почему некоторые страны в Европе стали жертвами фашистской агрессии. Таких «почему» было тогда немало. Очень непросто становилось на них отвечать.

Тяжелым, холодным камнем давило на сознание то, что сейчас происходило во Франции. Несмотря на мужественное сопротивление отдельных французских соединении и частей, в течение нескольких недель одна из европейских держав превратилась в порабощенную страну. Правительство, бросив армию, предав свой народ, бежало из столицы. Париж объявлен «открытым», то есть необороняемым, городом. Размеры разразившейся национальной катастрофы казались для здравого рассудка фантастическими; наступил материальный, моральный, экономический и политический крах. Десять миллионов человек, четвертая часть населения Франции, бродили по дорогам в поисках пристанища…

Может быть, среди них и те, с кем сравнительно недавно встречался, беседовал Лизюков, побывавший в этой стране в составе советской военной делегации спустя год после заключения между СССР и Францией двухстороннего договора о взаимной помощи, точнее помощи, обусловленной различными оговорками, малоприемлемыми для Страны Советов. Тем не менее это был важный международный документ, сближавший в той сложной обстановке две страны.

Где теперь подвижный, обходительный полковник Моршаль? Словно наяву, вставали в памяти те весенние дни…

Первомайский парад в Москве. Яркие солнечные блики на шероховатой броне танка с надписью на башне «Киров». Кругом свежая зелень, цветы. Дудко в который раз запускает и глушит мощный двигатель. Все в порядке, но механик-водитель очень волнуется. Вместе с комбригом ему предстоит испытание. Не на учениях, полигоне, танкодроме, в привычных условиях, а перед столицей Родины, можно сказать, перед всей страной. Кроме того, еще иностранцы смотрят на удивительное зрелище. Стало быть, выступать придется перед всем миром.

Замысел Александра Ильича, одобренный старшими начальниками, заключался в том, чтобы преподнести москвичам и гостям столицы первомайский подарок: показать, на что способны советские танки в маневренности и скорости.

Затих четкий шаг стрелковых батальонов. Скрылись за спуском от собора Василия Блаженного к Замоскворечью тускло поблескивающие ряды касок. Опустела Красная площадь.

— Пора, Федя. Вперед! — приказал комбриг.

Стальная крепость рванулась с места. Гулко загрохотала по брусчатке. Словно по ниточке прочертила линию своего одиночного маршрута мимо удивленно замерших трибун, мимо величественного Мавзолея В. И. Ленина. В считанные секунды она прошла через площадь и исчезла, оставив за собой легкий синеватый дымок.

Присутствовавший на том параде писатель А. Кривицкий позднее напишет: «Это было потрясающе! Площадь загремела аплодисментами. Группа иностранных военных атташе задвигалась, заволновалась. В открытой башне этого танка стоял Лизюков».

После праздника Александра Ильича вызвали в штаб и коротко уведомили:

— Вы включены в состав советской военной делегации, отправляющейся во Францию.

— Когда выезжать?

— Сообщим дополнительно…